По ту сторону тьмы - Р. С. Болдт

субботу, с этими отъявленными ебанатами. Джорджия Денверс, не считая того сомнительного говна, которое она мне выболтала, выглядела невинно и совсем не походила на человека, которая разъезжала вокруг, выступая перед толпой. Циркачи прослыли своей пресловутой взбалмошностью, не говоря уже о том, что они охренительно сомнительны, однако она не производила такого впечатления.

То есть пока она не упомянула Наоми и Лео.

Дэниел медленно кивает, и когда его глаза перемещаются с бумаг к моим, понимаю, что у него есть ещё более хуёвые новости.

— Что это?

Он ёрзает в кресле, и это действие идёт вразрез с его обычной манерой поведения. Трудно потрясти его, поэтому тот факт, что он чем-то обеспокоен, скручивает внутренности.

— Она, э-э, по-видимому, исполнила некий «магический акт», в ходе которого вернула мёртвых животных к жизни.

Какого хуя? Я уставился на него, а он пожимает плечом:

— Очевидно, она однажды ночью сбежала, пропала и не вернулась.

Он смотрит на бумаги, перекладывает их, прежде чем найти то, что искал:

— Она объявилась в Джексонвилле примерно спустя шесть месяцев.

Я раскачиваюсь на стуле, постукиваю пальцами по столу и размышляю:

— Если она говорит правду и не работает с копами…

— Она может работать на Последователей, — коротко заключает Дэниел.

Проведя рукой по лицу, рассеяно приглаживаю бороду:

— Что она с этого выигрывает? Были какие-то пополнения на её счёт в последнее время?

Он перебирает бумаги, затем вытаскивает кипу скреплённой степлером и кладёт мне на стол:

— Неа. Проверил. Ни хрена не нашлось, что выделялось бы.

Наклонившись вперёд, просматриваю банковские выписки Джорджии Денверс. Еженедельно ходит в продуктовый магазин и у неё ежемесячная подписка на журнал «Экспертиза вскрытия».

Когда смотрю на Дэниела, он уже отвечает на мой невысказанный вопрос. Он без промедлений кладёт ещё одну кучу скреплённых бумажек поверх банковских выписок:

— Выписки по кредитной карте за последние два года.

Хватаю их и поднимаю, недоверчиво глядя на него:

— И это всё?

В действительности занимают три страницы. Всматриваясь в напечатанные записи, произношу:

— Значительная часть относится к мебельному магазину или электротоваров.

— Она приобрела новый гарнитур для гостиной и новый матрас. Восстановленный MacBook, когда её другой — также восстановленный — сдох.

Пиздец. Сжимаю шею, напряжённые мышцы — очередной сигнал моего отчаяния:

— Должно быть подстава. Другого объяснения нет.

Дэниел теребит краешек бумаг, которые держит в руках:

— Босс, при всём уважении, вполне возможно, что она та, за которую себя выдаёт.

Скрещиваю руки и выразительно смотрю на него. Циркачка, некогда показывающая фокусы с оживлением мёртвых животных, явилась к лидеру Скорпионов и заявляет, что, по её мнению, двое из твоих людей были убиты.

— Однако у неё нет ничего, что могло бы подтвердить это; хочешь сказать, ты не заподозрил бы, что она работает на другую банду или с полицией, чтобы попытаться подставить тебя?

Казалось, он осмысливает мои слова; медленно выдыхает.

— Ага, понимаю, что ты хочешь сказать, особенно когда ты вот так выражаешься, — выражение его лица сделалось покорным. — Просто…

В течение долгого времени наблюдаю за ним, и удивление закрадывается:

— Она тебе нравится.

Он ёрзает от моего наблюдения, прежде чем встретиться со мной взглядом:

— Я этого не утверждаю. Просто… воздерживаюсь от суждений.

Уставился на него. Дэниел никогда — говорю серьёзно, никогда — не «воздерживался от суждений». Мы вместе выросли и дружим уже много лет. Он с самого начала разделял мои взгляды касательно Скорпионов и ни разу не усомнился во мне. Всегда на моей стороне, чертовски предан; как правило мы на одной и той же волне.

Расцепляя руки, опираюсь предплечьями на стол, смерив его суровым взглядом:

— Что же в ней такого, что побудило тебя, — я изогнул бровь, — «воздержаться от суждений?»

Он явно медлит, прежде чем ответить:

— Прозвучит глупо.

— Рискни.

Снова выдыхает.

— Просто… есть в ней нечто такое, наводящее меня на мысль, что в ней есть какие-то демоны, — затем он поспешно добавляет: — Не в том смысле, что она представляет угрозу, а в том, что ей нужна защита.

— Огромная тьма окружает её, — слова моей Abuela прокручиваются в моей памяти, и чертовски хочется разобраться во всём этом. — Но в ней есть нечто большее, чем все думают. Та огромная тьма, о которой я упомянула, может притягивать опасность.

— Что ты ещё откопал?

Брови Дэниела нахмурены от, по всей видимости, замешательства.

— Старик по имени Рой Фриман через некоторое время после того, как она приехала в город, забрал её к себе. Она до сих пор живёт в доме и на земле, которые он завещал ей после своей смерти, — пожимает плечами, — исходя из рассказов людей, между ними не было ничего романтического. Он относился к ней словно к дочери.

На меня накатывает разочарование, и терпение лопается, ибо ничто из этого не даёт никаких весомых зацепок.

Откидываюсь на спинку стула, колёсики которого вращаются по деревянному полу, и встаю. Подойдя к большому окну, из которого открывается вид на одно из искусственных озёр по соседству, смотрю, как закатное солнце отражается от большого водоёма, отделяющего мой дом от других.

У любого другого человека, заглянувшего сюда, вероятно, возникнет мысль, что я отгородил свой дом от остальных, так как считаю себя лучше. Но это вовсе не так.

Я огородил себя от других, потому что мне необходимо уберечь их. Поскольку, если кто нагрянет, чтобы учинить дерьмо, мой дом будет основной целью. Он большой, тянется на нескольких участков, и кованого Скорпиона в конце подъездной дорожки ни с чем не спутать.

Вглядываюсь на противоположный берег озера. С такого расстояния соседи на своих задних дворах больше напоминают мелкие пятнышки. Дым спиралью устремляется вверх там, где один из них готовит на угольном гриле. Другой управляет газонокосилкой, скашивая траву.

Они кажутся расслабленными, даже после всего случившегося. Это благодаря тому, что они знают — я заправляю этим шоу и не позволю мрачному дерьму повиснуть над нашей территорией.

Это клятва, которую я дал, когда взял на себя ответственность. Что стало возможным только благодаря дохренища тонны, пролитой крови. С помощью методов, на которые я прежде не думал, что способен.

Всё это было построено моими руками и со стимулом к лучшей жизни. Ради лучшей жизни для моей мамы, бабушки и всех остальных.

Взгляд мой падает на маленькую барную тележку в дальнем углу кабинета. Бутылка дорогого виски стоит нетронутой в угоду ассортименту самогона в бутылках.

Самогон с нашей собственной охуенной этикеткой. «Scorpion Moonshine» — высококачественное дерьмо… по крайней мере, в том, что касается бухла. У нас также монополия на лучшее