Вишенка 45. Сильным трусы не нужны - Мара Евгеника

Я бы могла и дальше посыпать голову пеплом. Но мою рефлексию перебивает нестерпимое желание излиться по малой нужде.

Приоткрыв все же глаза, вижу, что в спальне совершенно одна. Но…

Вещей своих на кресле не обнаруживаю, как и нижнего белья на своем теле.

“И снова чертовы трусы!” - истерично верещит голос моего разума, подразумевая секс. Но…

Вопрос про секс с Парамоном гоню от себя, чтобы окончательно не провалиться в моральный деструктив. Да, и в принципе теперь это уже неважно от слова совсем.

“Господи, Витька, нет смысла строить из себя трепетную лань, если ты на самом деле еще та - развратная и беспринципная еблань," - все же немного сыпанув перца и соли на свою грешную душу, отрываю себя от кровати.

Не зная одна я в квартире или нет, понимаю, что все же идти в костюме Евы, совсем не айс.

В гардеробной нахожу шелковый халат модного японского дома.

Взглянув на лейбл хихикаю, называя себя гейшей.

Дверь спальни открываю тихо. Выхожу в коридор. Стараюсь не шлепать босыми ногами по паркетной полу, а идти как можно тише.

Где-то в глубине души очень надеюсь на то, что Парамонов как герой, покинул мою квартиру и оставил записку:"Девочка, не бойся. Все в порядке, и никто от меня ничего не узнает".

"Ага, ещё хорошо бы ключ от входной двери найти на комоде," - подумаю, почувствовав приятный аромат кофе.

На раздражающий запах мой желудок отзывается громким и достаточно чувствительный спазмом.

Как оказалось, шлейф аппетитного запаха доносится из приоткрытой двери кухни. Через щель вижу Пармона.

Он стоит вполоборота у рабочего стола. Одной рукой держит чашку. Второй телефон, внимательно и сосредоточенно слушая говорящего.

На несколько минут зависаю, подглядывая за ним. Уже собираюсь шмыгнуть дальше, чтобы он меня не заметил. Но…

Только хочу сделать шаг, как этот в момент Парамонов резко разворачивается и пристально

смотрит на меня.

Начинаю медленно пятиться назад. Но…

Парамон мгновенно реагирует и, как тигр, в одно движение оказывается рядом со мной, пресекая мою попытку слинять.

Понимаю, что мне не победить здорового мужика, которому я едва по плечо.

И все же делаю попытку отойти от него.

Не успеваю, потому как Парамоша резко хватает меня за плечи и прижимает спиной к стене.

Он отсекает пути моего отхода, расставляя накачанные руки по сторонам от моих плеч.

- Ну, так что ты на парковке говорила про сексуальное домогательство? Кстати, интересная тема. Почему бы нам на практике не её проверить, - произносит альфач, с наглым прищуром заглядывая в мои глаза и порочно-пошло облизывая языком свои красивые губы.

– Все еще боретесь с незакрытыми гештальтами? До сих пор мучают подростковые психотравмы? Одноклассницы предпочитали вам других? – язвлю, намеренно задевая его ЭГО.

– Незакрытые гештальты?.. Забавно…

Пармон смотрит на меня так, словно хочет взглядом прожечь во мне дыру.

– Но… Должок все же получить хочу. С одной языкатой и рисковой сучки по имени Виктория. Знаешь такую?

Его горячее дыхание касается моего виска.

Моя кожа тут же вспыхивает будто по ней проносится электрический импульс.

– Страшней всего иллюзии и самообман, – выдыхаю хрипло, громко сглатывая вязкую слюну, что комом стала в горле.

– Спорим, ты уже возбудилась, потому что хочешь меня, – прямо в губы говорит Пармон.

– Не льстите себя, Парамон Кирилович!

Намеренно заменяю имя фамилией, показывая свое пренебрежение.

Выставляю руки вперед, стараясь отодвинуть его от себя.

- Мы кое-что забыли с тобой завершить, Вика. Тогда…На парковке. И мне не терпится это продолжить…

Ответить не успеваю, потому что рот Парамона накрывает мои губы.

Пока язык нахала заставляет мой танцевать огненное танго, его руки нагло лапают моё тело.

Одна добирается до моих грудей. Вторая съезжает на нижний безтрусый этаж.

В момент прикосновения пальцев Парамона к лону, раздается рык самца, готового к спариванию.

- Ты божественно влажная! - выдыхает Парамоша в мой рот.

Дергаю резко головой и толкаю его, что есть сил.

– Болван, твоей заслуги в этом нет. Ты меня не возбуждаешь. Совсем. Я в туалет хочу, – выкрикиваю и несусь в указанном направлении…

Глава 20

- Что так плохо, Вик? - летит мне в спину озадаченный голос Парамона.

Не понимая отчего, но зависаю и останавливаюсь, думая, что не так…

В своем ступоре не замечаю, как Парамоша оказывается рядом и крепко обнимает меня за плечи.

– Вика, знаю, ты считаешь меня изрядно навязчивым и настырным. Но…У меня в отношении тебя два пунктика. Хочу тебя как мужик. И ты нужна мне как адвокат, – шепчет Парамоша мне в макушку.

Выслушав его тираду, снова внутренне встаю на стоп.

Делаю это, потому что в данный момент совершенно не хочу спорить.

Да, и мозг мой совершенно не желает работать.

Ещё и шампанское активно просится наружу, щекочет пронежность.

И все же от объятий и слов Парамонова мне как-то неожиданно становится спокойно.

Словно он дернул на моей голове клапан и выпустил токсичный пар, который был готов из меня вырваться.

Посчитав до пяти, наконец-то, легко выдыхаю.

Мысли, что стучат азбукой Морзе в мозгу, сразу затихают. И мне удается совладать со своим внезапным внутренним раздаем.

– Отлично, Павел…Кириллович! И все же давайте чётко расставим приоритеты. Что для Вас сейчас важнее? Женщина? И секс с ней? Или… Адвокат? И решение вопросов с его помощью? – говорю, не поворачиваясь к Парамону лицом.

– А в чем проблема? Разве нельзя совместить приятное с полезным? – цокает Парамоша, чмокая меня в макушку.

– Нет! Так не работает, – отвечаю, встряхивая головой. – Ладно. Я пошла в душ, а Вы думайте.

Договорив, передергиваю плечами.

Парамонов правильно понимает мой жест и убирает руки.

“Ну, и славно! Дрессировке все же поддаётся. Значит, не безнадёжен: не на всю голову отбитый кадр”, – думаю по дороге в ванную.

Под горячим душем стою долго. Пытаюсь собрать воедино картинку этой ночи, пазлы которой крутятся в моей голове калейдоскопом.

Можно, конечно и Парамонова расспросить. Восстановление памяти пройдет быстрее. Но…

Может быть менее эффективным. Потому как во время расспросов не исключены вбросы недостоверной информации. И еще…

Разговор на эту тему может оказаться морально болезненным. По причине тонально-голосовых инсинуаций.

– Ну, да. В одну и туже фразу голосом можно вложить разную смысловую нагрузку и окрашенность, – резюмирую, растирая тело жесткой мочалкой. – Так что думай, милая! Думай!

Потихоньку из недр памяти начинают