Если бы не ты - Чарли Ви

Оглядывается вокруг.

— В шалаше. Я тебя сюда притащила. И сама шалаш построила.

С трудом поднимаюсь на ноги, чувствуя, как ногу простреливает острой болью.

— Нам нужно уходить, Добрыня. У нас теперь новая проблема. Ночью волк притащился, я его палкой прогнала, но он может вернуться.

Добрыня садится, опираясь на руки.

— Палкой прогнала? — моё признание вызывает у него смешок. — И шалаш построила, а по виду и не скажешь, что способна на такое, — улыбается.

— Ну так ты забыл. Коня на скаку остановит, В горящую избу войдёт! Не зря же Некрасов про русских женщин так написал.

— И волка палкой прогонит. Ну да.

Выбираемся с Добрыней наружу. Он прикладывает руку, как козырёк, и осматривается вокруг.

— Откуда ты меня сюда притащила? — спрашивает.

И тут меня словно ледяной водой окатывает. Не знаю. Не помню ничего, кроме паники и желания скорее упасть и отдохнуть. Как я шла, куда… Всё стёрлось из памяти.

— Я… не знаю, — признаюсь, чувствуя, как горло стягивает спазмом отчаяния. — Я не помню.

Добрыня смотрит на меня, нет, не осуждающе. Наоборот, с сочувствием, что ли. Только мне от этого не легче. Я же теперь себя сама съем собственными мыслями и чувством вины.

— Вчера я ориентировался на старый кедр, он выше остальных. Если найдём его, то будем знать, куда идти.

Я присоединяюсь к поискам верхушки старого кедра.

Солнце уже поднялось выше, заливает верхушки деревьев тёплым светом. Я судорожно вглядываюсь в макушки деревьев, пытаясь разглядеть силуэт старого кедра.

Внезапно до нашего слуха доносится тихое рычание. Мы замираем, переглядываемся и медленно оборачиваемся в сторону шалаша.

Картина, представшая нашим глазам, словно выхватывает воздух из лёгких. Там, словно тёмные зловещие тени, вырисовываются силуэты волков. Не один, не два — целая стая! Их глаза, горящие недобрым огнём, устремлены на нас. Вожак, огромный матёрый зверь с серой шерстью, рычит, прижав уши.

Страх парализует меня. Ноги словно приросли к земле. В голове лишь одна мысль: «Это конец».

Добрыня, несмотря на слабость, загораживает меня собой. Хватает меня за руку и тянет за собой.

— Идём медленно назад, только не беги! — хрипло шепчет он, не отрывая взгляда от волков. — И в глаза не смотри.

Мы медленно пятимся назад, не разбирая дороги. Сердце колотится в бешеном ритме, в ушах шумит кровь. Хочется сорваться с места и бежать. Удерживать себя очень сложно. Когда твой мозг отчаянно орёт, что надо бежать, а ты пытаешься сопротивляться собственному рефлексу самосохранения.

— В лес, — снова шепчет Добрыня. — В лес… Там на дерево залезем. Это единственный способ спастись.

Мы отступаем медленно, каждый шаг — как вечность. Снег под ногами, кажется, предательски проваливается. Волки не отступают, крадутся следом, их рычание становится громче, наглее. Чувствую, как волосы встаёт дыбом на руках, а дыхание перехватывает от ужаса.

Оглянуться назад, страшно, так же как и в глаза зверю посмотреть нельзя, приходится смотреть поверх голов серых хищников. Неожиданно спиной врезаюсь в ствол дерева, ощупываю его рукой, чувствую грубую кору дерева. Массивная сосна, словно послана нам самой судьбой. Добрыня толкает меня вперёд.

— Лезь! Быстрее! — шепчет он, приседая и сцепляя руки в замок.

Я делаю рывок, ставлю ногу в его ладони и, цепляясь за шершавую кору, за ветки, которые так и норовят выскользнуть из ослабевших рук. Начинаю карабкаться вверх. Ветки царапают лицо и руки, но я не чувствую боли. Сейчас есть только одна цель — забраться как можно выше.

Дыхание сбивается, мышцы горят, но я продолжаю лезть, пока не оказываюсь на достаточно толстой ветке, чтобы перевести дух. Смотрю вниз.

Добрыня пытается подтянуться, но его ослабленное тело отказывается слушаться. Волки окружили дуб, ощетинились, злобно рычат. Вожак, огромный тёмно-серый зверь, смотрит на свою жертву голодными глазами.

Добрыня делает ещё одну попытку подтянуться, и тут вожак бросается на него.

Моё сердце замирает и летит куда вниз. Вижу, как сверкают клыки, как зверь вцепляется в его ботинок. Добрыня теряет равновесие, отчаянно цепляясь за ветку.

На мгновение кажется, что волки повалят его, но тут Добрыня из последних сил дёргает ногой, сбрасывает вожака, и наконец, подтягивается. Закидывает ногу на нижнюю ветку.

Вожак, рыча от злости, прыгает следом. Остальная стая, словно по команде, начинает прыгать, пытаясь достать нас.

Добрыня сидит, тяжело дыша, и смотрит на меня с виноватой улыбкой.

— Ну вот, теперь у меня есть уважительная причина не ходить в лес, — шутит он, пытаясь скрыть страх.

Я смотрю на него и поражаюсь, как он умудряется шутить в таком состоянии.

Глава 16. Домик

Уже прошёл час, а волки всё так же сидят под деревом. Руки затекли, ноги начинают тоже подмерзать.

— Добрыня, — зову своего спутника. Он на ветке ниже сидит. Она потолще, вес его выдерживает. Пытался подняться выше, но ветки потоньше под его весом затрещали.

— Что? — поднимает голову, встречаемся взглядами.

— Я наверх поднимусь. Осмотрюсь, — сообщаю ему, он кивает.

Неторопливо карабкаюсь вверх, подтягиваюсь, перехватываю ветку повыше. Руки дрожат от напряжения, но я упорно лезу вверх. Лет сто уже по деревьям не лазила. Ещё и на ногу не могу опираться, после часового сидения на ветке в постоянном напряжении она болит нестерпимо. Добрыня может, и поменялся бы со мной местами, только мы прекрасно понимаем оба, что его ветки могут не выдержать. Слишком уж он большой. Рисковать особо не хочется. Случись, что с Добрыней я останусь одна. А это пострашнее волков будет.

Ветки становятся тоньше, приходится действовать осторожнее.

Вот и верхушка.

Оглядываюсь. Лес. Бескрайний, монотонный ковёр из зелёных хвойных крон и лысых облетевших простирается до самого горизонта.

Куда ни глянь — одна и та же картина. Тоска подступает к горлу. Неужели мы обречены здесь замёрзнуть? НИ дороги, которая должна была уже быть недалеко, ни каких-то знаков человеческого жилья. Я всё же надеялась, что может к деревеньке какой-нибудь выйдем.

Собираюсь с силами и осматриваюсь ещё раз. Взгляд скользит по бескрайнему лесу и вдруг… замирает. Там, вдалеке, виднеется, небольшая проплешина в лесу. Что это? Приглядываюсь.

Кажется, там что-то есть. Или… мерещится крыша? Да, точно! Кажется, крыша из шифера. Небольшой домик, еле заметный среди деревьев. Может, егерский или охотничий.

Срываюсь с места, тороплюсь вниз. Адреналин бурлит в крови, придавая сил. Ноги соскальзывают, теряю равновесие и чуть не падаю. В последнюю секунду успеваю схватиться за ветку, сердце колотится в груди.

— Алеся, всё норм? — слышу снизу обеспокоенный голос Добрыни.

— Да, — отзываюсь я, но