Истинная: Вишневый Сад Попаданки - Инесса Голд

— Лечить, — коротко бросила я.

Я метнулась к полке, где стояла моя заветная корзина, накрытая полотенцем.

Использовать целую ягоду при свидетелях было нельзя. Это вызвало бы слишком много вопросов. Рэйвен знает, что магии у меня нет. Если я начну творить чудеса на глазах у военных, меня сожгут как ведьму или уволокут в лабораторию.

Мне нужно было прикрытие.

Я схватила глиняную кружку. Зачерпнула кипятка из котелка над огнем. Потом, встав спиной к солдатам, чтобы закрыть обзор, достала из корзины одну ягоду «Алой Королевы».

Я раздавила её пальцами прямо в кружку.

Сок брызнул густой, темный, как венозная кровь. Кожица лопнула, источая тот самый аромат миндаля и меда. Я быстро размешала варево ложкой. Вода окрасилась в нежно-розовый, почти рубиновый цвет. От кружки пошел пар, который пах не просто чаем, а летом.

— Поднимите ему голову, — скомандовала я, подходя к столу.

— Что это? — насторожился Даррен, принюхиваясь. — Пахнет... сладко.

— Семейный рецепт, — соврала я, не моргнув глазом. — Особый сорт высокогорного шиповника с добавлением... трав с моей родины. Снимает спазмы.

Даррен колебался секунду, но, глядя на мучения сержанта, кивнул солдатам.

Брама приподняли. Я поднесла кружку к его посиневшим губам.

— Пей, солдат. До дна.

Брам сделал глоток. Его брови дернулись от удивления. Вкус был не горьким, как у местных лекарств, а божественным. Он жадно припал к кружке, выпив все горячее варево за три глотка.

Тишина на кухне стала звенящей. Все смотрели на сержанта.

Минута. Вторая.

Лицо Брама начало меняться. Землистая бледность отступала, сменяясь здоровым розовым цветом. Дыхание выровнялось. Напряженная гримаса боли разгладилась.

Вдруг раздался громкий, сухой щелчок — это расслабились каменные мышцы спины, позволяя позвонкам встать на место.

— Ох... — выдохнул Брам.

Он моргнул, глядя в потолок просветленным взглядом. Потом пошевелил плечами. Потом сел на столе, спустив ноги.

— Не болит? — спросил Даррен, не веря своим глазам.

— Жжется, — признался Брам, прикладывая руку к груди. — Внутри жжется. Но хорошо так... Тепло. Словно я у печки сижу, а в спине... отпустило, командир! Вообще отпустило!

Он спрыгнул со стола и, для демонстрации, сделал наклон вперед, достав руками до пола. Солдаты ахнули. Брам не гнулся так последние лет пять.

— Магия... — прошептал один из рядовых, осеняя себя знаком круга.

— Не магия, а знание трав, — строго поправила я, забирая пустую кружку. — У нас в мире медицина ушла далеко вперед.

Даррен смотрел на меня. В его взгляде больше не было насмешки или снисхождения. Там был расчет и... уважение.

— Леди Алисия, — медленно произнес он. — У нас половина гарнизона мается спинами и суставами. А интендант вторую неделю кашляет так, что штукатурка сыплется. Ваш... шиповник... его много?

— Достаточно, — уклончиво ответила я. — Но это редкий ресурс, лейтенант. И он стоит дорого.

— Мы заплатим, — быстро сказал Брам, делая приседание. — Я за это зелье полжалования отдам! Я себя чувствую, как будто мне снова двадцать! Хочется бабу обнять и медведя завалить!

— Медведей оставим в покое, — улыбнулась я. — А насчет оплаты мы договоримся. Но не сегодня. Вы привезли дрова — я вылечила бойца. Мы в расчете.

Солдаты уходили, кланяясь мне чуть ли не в пояс. Брам пытался поцеловать мне руку, но я тактично сунула ему в ладонь кусок вяленого мяса из их же пайка.

Когда дверь за ними закрылась, Казимир спрыгнул с печи.

— Ты видела? Видела? — он пританцовывал. — У него глаза горели! Хозяйка, ты теперь не просто леди. Ты теперь целительница! К нам паломничество начнется!

— Именно на это я и рассчитываю, Казимир, — сказала я, глядя в окно на удаляющиеся сани. — Паломничество. И рабочая сила.

***

Слухи в замкнутом мире гарнизона распространяются быстрее, чем вирус гриппа в метро.

Я ожидала гостей через пару дней. Но они пришли на следующее утро.

И это были не солдаты.

Когда Казимир доложил, что к воротам приближается «пестрая толпа в платках», я поняла: сработало сарафанное радио. Женское сарафанное радио — самая мощная информационная сеть в любой вселенной.

Я вышла во двор.

У ворот стояли пять женщин. Они кутались в шерстяные шали и меховые накидки, переминаясь с ноги на ногу. Впереди всех, как ледокол, стояла женщина необъятных размеров и такой же необъятной харизмы.

Марта. Жена интенданта. Я узнала её по описанию Казимира ("Гром-баба, коня на скаку остановит, а потом продаст его втридорога").

— Доброе утро, леди! — гаркнула Марта так, что с ворот осыпался иней. — Мы к вам! По делу!

— Доброе утро, дамы, — я открыла калитку, приглашая их во двор. — Проходите. В доме теплее.

Они вошли, озираясь. Их взгляды шарили по двору. Конечно, они искали магию. Или следы богатства. Но видели только расчищенные дорожки (спасибо моей новой силе и лопате) и закрытую наглухо дверь на задний двор.

Мы прошли на кухню. Теперь здесь было уютно: горел огонь, на столе стоял начищенный чайник (Казимир постарался), а в воздухе витал запах сушеных трав, которые я развесила для антуража.

— Слыхали мы, — начала Марта без обиняков, усаживаясь на табурет, который жалобно скрипнул, — что вы, Ваша Светлость, Брама на ноги поставили. Он теперь по казарме козлом скачет, всех достал своей бодростью.

— Было дело, — скромно кивнула я, разливая кипяток по кружкам.

— А у моего, — вступила худенькая женщина с заплаканными глазами, — кашель. Грудной, лающий. Лекарь говорит — "стылые легкие", мол, готовьтесь к худшему. А у нас двое детей...

— А у моего колено, — подхватила третья. — Не ходит почти.

— А у меня, — Марта понизила голос, — просто тоска. Сил нет. Утром встаю — и жить не хочется. Темнота эта проклятая...

Они смотрели на меня. С надеждой. С мольбой.

Я понимала их. Жизнь на границе, в вечной мерзлоте, рядом с мужьями, которые каждый день рискуют превратиться в ледяные статуи — это подвиг. Им нужна была не просто медицина. Им нужна была энергия.

— Я могу помочь, — сказала я тихо.

— Сколько? — деловито спросила Марта. — Золота у нас немного, но мы соберем.

Я покачала головой.

— Мне не нужно ваше золото. Здесь, на Утесе, золото не греет.

— А что нужно?

Я обвела рукой кухню.

— Посмотрите вокруг. Крыша течет. Окна — одно