Клуб смерти - Кэролайн Пекхам

что делать дальше. Ладно, может быть, я немного подумала об этом. Я не хотела возвращаться под мост. Там было так ветрено, и кто-то уже наверняка занял мое спальное место. Конечно, я могла бы нарядиться в Чаки (Прим.: Имеется ввиду кровожадная кукла-убийца по имени Чаки, главный антагонист серии американских фильмов ужасов) и подкрасться к нему ночью, чтобы отпугнуть, но у меня просто не лежало к этому сердце. Я не хотела под этот дурацкий мост. Мост был холодным и никогда со мной не разговаривал. Это было место, куда души отправлялись умирать, и моя едва выжила, когда я была там в последний раз.

Я вздохнула, и мое сердце сжалось из-за Матео, потому что я жалела, что не смогла спасти своего Мертвеца. Но я не была героем. Я знала об этом давно. Я просто очень, очень, очень надеялась, что Найл его не убил. Но, может, если он его все же убил, его душа найдет способ прилететь ко мне и иногда навещать меня.

Тошнота заставила меня наклониться и громко блевануть. Нет, не убивай его. Не убивай его, черт возьми. От него у меня мурашки по коже. И я не хочу, чтобы они уходили.

Новый план: я убью этих ублюдков, а затем вернусь и вытащу Матео. Да, именно так я и сделаю. А потом мы сбежим вместе, как Боно и Клод. Я научусь играть на арфе и буду выступать на обочине дороги, зарабатывая на жизнь. Люди будут настолько очарованы моей музыкой, что даже не заметят, как Мертвец засунет руки им в карманы и украдет их кошельки. Я улыбнусь ему со звездочками в глазах, и он улыбнется в ответ. Настоящей улыбкой, его борода исчезнет, и я смогу разглядеть ее как следует. И его волосы будут зачесаны назад, как у актеров в кино, и когда мы угоним машину и уедем на ней в закат, он поцелует тыльную сторону моей ладони и скажет: «Я украду для тебя луну, крошка пирожок».

Я замерла на дороге, потому что мое дыхание участилось, когда желание вернуться обрушилось на меня подобно землетрясению. Но пути назад не было. Пока нет. Мой путь был начертан передо мной, как Дорога из Желтого кирпича.

Шевелись, ты, большая репа. Это твой момент. Ты будешь блистать. Ты заставишь мир увидеть, что ты лучшая убийца, которого он когда-либо знал. Ты лучше, чем Адское Пламя. Лучше, чем тот Потрошитель и Эминем в тех песнях, которые он поет о своей бывшей жене. Ты. Сможешь. Сделать. Это. Сахарные. Сиськи.

Я так права. Мой «внутренний голос» всегда прав, черт возьми.

Я побежала мимо рядов роскошных домов, прежде чем свернул на тихую улочку и пробежала еще почти полмили до ее конца, где стоял всего один одинокий дом, окруженный деревьями. И я собиралась проникнуть в него, как подлая змея.

Участок окружал железный забор, а мерцающие огни красного кирпичного дома за ним вызвали у меня порочную улыбку. Мое сердце учащенно забилось, когда я скользнула с тротуара к деревьям, росшим вдоль забора.

Я провела рукой по решетке, и холод обжигал пальцы, пока я искала способ пробраться внутрь.

— Привет, маленькие прутики, вы меня пропустите? Вы очень крепкие, но я сильнее. Спорим, я смогу вас сломать! — Я бросилась на решетку, наклонив голову, как таран, и раздался лязг, когда я врезалась в нее.

— Ааааай, вы ублюдки. — Я отступила, в растерянности потирая голову, а затем указала на них, надув губы. — Вы мне не очень нравитесь.

Я продолжила идти, и мне пришлось довольно долго продираться сквозь колючие кусты ежевики, а ее ветки так и норовили тыкнуть меня в голову. Одна даже попала мне в глаз. Типа ой, какого черта, растительность? Почему я сегодня никому не нравилась? Сначала Найлу, теперь всему миру. Это было так несправедливо.

Наконец я нашла дыру под забором, которую, должно быть, проделало какое-то животное. Она была не слишком большая, но земля была мягкая, а я была гибкая, как пружина, так что я точно смогла бы пролезть, сделав небольшой подкоп. Я присела на корточки, сняла с бедра топорик и использовала его, чтобы вырыть ямку поглубже, сбрасывая землю по обе стороны от себя.

Я представляла себе лицо Найла, делая это, и пару раз стала слишком агрессивной, с рыком опуская топорик в землю.

— Гребаный здоровяк с его высокомерным видом, большой башкой и большим членом, эргх. Я отрежу ему член, сделаю из него фаллоимитатор и буду пользоваться им, только когда злюсь. Это послужит ему уроком.

Наконец я выкопала достаточно большую яму, бросила топорик и лезвие на другую сторону, а затем спрыгнула в нее, засунув голову под решетку. Я легко поместилась. Я была маленькой, как бельчонок. Маленький бельчонок.

Я полезла под оградой, но мои бедра затормозили меня, и я выругалась.

— Давайте, беличьи бедра, вы сможете.

Эти бедра были капризными, но, достаточно покрутившись, я пролезла и с победным смехом выбралась с другой стороны. Я запустила пальцы в траву, ища свое оружие, и издала причмокивающие звуки.

— Где вы, Ломик и Меч? — прошипела я, ища их, шаря руками по темной земле. Они же были прямо здесь, куда же они делись?

Здорово, они сбежали вместе, да? Надо было взять с собой менее эффектное оружие, сама виновата. Я даже говорила о побеге с Матео прямо при них. Подождите, я что, сказала это вслух? Я уверена, что говорила о побеге только про себя. О боже, мое оружие обладает экстрасенсорными способностями.

Мое сердце хрустнуло, как сухая веточка, когда я снова подумала о Матео. Кого я на самом деле обманывала? Он бы не сбежал со мной и не увез бы меня в закат. Как только он освободится, он уйдет. Люди всегда уходят.

— Стоять, не двигаться, — рявкнул мрачный голос, и я вскинула голову, почувствовав, как шок пронзил меня до самой души.

Мой взгляд застыл на моем личном демоне, извергнутом самим адом. Эндрю был старше, крупнее, свирепее. Он был без рубашки, в одних темных спортивных штанах, и в руке у него был пистолет. Ломик и Меч лежали под одной из его обутых ног. В ловушке.

— Руки за голову, — прорычал он, шагнув вперед с телефоном в руке, а его темные волосы развевались на ветру, который откидывал их со лба. Он нажал на него, не сводя с меня глаз, и из него полился свет фонарика, ослепив меня.

Страх сжал мои внутренности тисками, и паника охватила меня, как лесной