Хрустальная ложь - М. Эль

уличный аппарат — это была театральная, почти викторианская опция, а сейчас ей нужна была именно такая демонстративность: звук падающих монет, звонок в пустоту, который давал ощущение, что ее голос — простой и голый, не оставит цифровых следов.

Она нашла его у заброшенного торгового центра, единственного уцелевшего в этом умирающем районе. Опустила монету, слушала шипение линии, которое казалось предвестником надвигающегося шторма, и набрала тот номер, который знала по памяти — номер, что раньше казался ей чужим и принадлежащим врагу, а теперь вдруг стал ядром всего происходящего, точкой отсчета ее мести.

— Энгель, — сказала она ровно, не скрывая жгучего гнева, пронизывающего каждое слово, — Слушай сюда.

В трубке — еле слышное шуршание, затем — его голос. Низкий, бархатный, с едва уловимой насмешкой. «Да, Рия?»

Она зажмурилась. Боже, как она ненавидела этот голос. И как… хотела его услышать.

— Клан Андрес требует от клана Энгель… защитить свои границы. Пойми меня правильно, Виктор: переступать черту — дорого обойдётся. — Её голос — как лезвие, каждое слово — удар. — Ты посягнул на то, что принадлежит мне. Я — часть Клана Андрес, моя кровь — это клятва верности. Запомни: моя месть будет войной между нашими семьями, Виктор, и ты это знаешь.

— Рия, — он перебил ее, голос стал мягче, почти ласковым. — К чему эти угрозы?

Она грубо рассмеялась, и в этом смехе было безумие, боль и обещание скорой расплаты.

— Заткнись! Ты понимаешь, с кем ты связался, Виктор?! Я не трофей, чтоб тебя черти драли, Энгель! Я не игрушка для твоих грязных игр. Ты понимаешь, что если хоть один из твоих псов приблизится ко мне… Я вырву ему глотку и скормлю ее тебе, собственными руками. Ты думаешь, я буду ждать, пока ты поймаешь меня и вернёшь, как беглую сучку? Хуй тебе.

В трубке повисла тишина, тяжелая, как предчувствие смерти. Он не ответил угрозой. Лишь глубоко, почти не слышно, вдохнул, словно вдыхая ее ярость, ее огонь. Затем, его голос, все такой же спокойный, но с едва уловимой ноткой истинного удивления и разочарования, прозвучал:

— Ты… ты не хочешь даже услышать меня, Рия? Ни одного слова?

— Я выживала, Виктор. — Она прорычала это, и в каждом звуке была история. — И я ещё не так убивала. Так что сделай свой выбор. Я исчезну в этой стране, как дым, который ты не сможешь поймать. Попробуй найти — и тебе придется заплатить ценой, которую твой клан не переживет. Цена, которая будет стоить тебе всего.

— Рия.

— О, нет. — усмехнулась девушка. — Я Лилит. И из твоего «рая», я ушла. Найди себе более покладистую игрушку. Эта бракованная попалась.

Она швырнула трубку с такой силой, что монета звякнула, упав в автомат, и тот молча потух, словно подчиняясь ее воле. Тишина. Только ее ярость, горячая и обжигающая, заполняла собой мир.

Виктор хотел игры? Он ее получит. Война началась. И у нее не было намерения ее проигрывать.

Только стоя ночью на балконах съемных квартир, Лилит чувствовала, как по щеке скатывается слеза. Каждый чертов раз.

В Лос-Анджелесе она спряталась на два дня — роскошь, которую редко позволяла. Огромный город давал ей ощущение анонимности, временного покоя.

Вечером они всей компанией оказались в маленьком, ничем не примечательном баре, где пахло пивом и дешёвым жареным мясом. Лилит, откидывая волосы, смеялась, пила белое вино, заказывала пиццу с двойным сыром и спорила с Диего о том, кто лучше водит, её голос был звонким и беззаботным.

Там же, ночью, ближе к закрытию:

— Госпожа… — Марко нахмурился, его взгляд был прикован к стойке бара. — Бармен сказал, что какой-то мужчина всё время спрашивал про вас.

— Да ну? — она лениво улыбнулась, отпивая вино. — Наверное, красивый.

— Он сказал, что… кричал на него. Угрожал.

— Ещё лучше, — хмыкнула она, в её глазах плясали озорные огоньки. Ей нравилось, когда вокруг неё кипят страсти, даже если они её не касались.

Но чуть позже, когда Марко и Лука вышли покурить:

— Госпожа… — Саль застыл у окна, его глаза были прищурены. — Там… Снова этот внедорожник.

Улыбка сползла с её лица. Она закурила. Неужели? Снова?

— Ладно, — выдохнула она, поднимаясь. — Валим.

Она ушла — быстро, без сожаления, без оглядки. За спиной остались недопитая пицца, недоделанный спор и бармен, которого, возможно, ждал неприятный разговор. Она не оглядывалась, не позволяла себе чувствовать ничего, кроме привычного азарта охоты. Завтра будет новый город, новые имена, новые дороги. Она бежала, и этот бег стал её жизнью.

В Денвере, городе на высоте, где воздух был свежее, чем на побережье, а горы грозно возвышались над горизонтом, она увидела это впервые — следы настоящего боя. Не просто обыденные разборки или чьи-то перестрелки, к которым они успели привыкнуть на бесконечной дороге. Это было что-то другое. Что-то, что заставило её сердце пропустить удар.

На этот раз они остановились в мотеле на самой окраине города, спрятав машину за кустом, как всегда. Лилит только вышла из душа, завернувшись в тонкое полотенце, когда её люди замерли у окна. Их лица были напряжены.

— Госпожа… — Рен тихо сказал, его голос был глухим. Он стоял у порога их комнаты, указывая на то, что оставалось от двери соседнего номера, сломанной, вырванной из косяков, как будто её пытались выбить ногой.

Пятна крови. На грязном бетоне. Свежие. Не просто мелкие брызги, а крупные, тёмные лужицы, засохшие, но всё ещё зловеще блестящие в слабом свете фонаря. Помятая трава рядом, словно по ней волокли что-то тяжёлое. Сломанная ветка куста, едва заметная царапина на стене.

Она коснулась крови пальцами. Холодная, липкая.

— Чья? — спросила Лилит, её голос был низким.

— Не наша, — ответил Марко, сжимая кулаки. Его люди уже прочесывали периметр, их движения были быстрыми и бесшумными.

Она нахмурилась, но промолчала. В этот раз вопросов было слишком много. Эти "следы" не были типичными для обычных бандитских разборок. Это было слишком чисто. Слишком… профессионально. Не было тел. Только последствия.

И опять не подумала. Не подумала, что этот след вел не к ней, а от неё.

Виктор.

Он стоял в двух кварталах от мотеля, в тени огромного фургона, который скрывал его от посторонних глаз. Его люди, растворялись в ночи, выполняя свою работу. Он видел, как она вышла из машины, как её люди заняли свои позиции. Он видел, как она вошла в мотель, как её силуэт промелькнул в окне. Он видел всё.

Виктор, который вырезал целую группу людей, работавших на одного из мелких, но амбициозных кланов Чикаго. Тех, кто узнал, что Лилит —