Хрустальная ложь - М. Эль

это на самом деле принцесса Андрес, беглая невеста, за голову которой назначена огромная сумма. Тех, кто хотел бы поиметь с неё денег, или поиметь её, чтобы потом продать. Он вырезал их. Безжалостно. Тихо. Не оставив ни единого свидетеля, кроме кровавых следов. Его люди очистили место, забрали всё, что могло бы вывести на её настоящий след, и исчезли.

Виктор, который стоял в двух кварталах, наблюдая, как она садится в машину и уезжает из Денвера, словно птица, вспорхнувшая с ветки. Ему хватало одного взгляда на камеру наблюдения, чтобы выдохнуть: “Жива.”

Она снова бежала. Снова от него, но благодаря ему. Он был её невидимым щитом, её тенью, её проклятием. Он давал ей свободу, но эта свобода была иллюзией, тщательно контролируемой им. Буквально ложью, собранной из хрусталя. Их хрустальной ложью. И он наслаждался этой игрой. Наслаждался каждым её шагом, каждым вздохом. Потому что знал — она его. И рано или поздно эта беготня закончится. И его Змейка вернется. И он все ей объяснит.

Глава 43

Музыка била в виски, как пульс, заглушая все мысли. Бас стелился по полу, как тяжёлый туман, заставляя кожу вибрировать до дрожи. Свет резал темноту клубного помещения алыми прожекторами, создавая сюрреалистическую атмосферу. Лилит допила очередной бокал — уже не помнила какой по счёту. Её люди стояли по периметру зала, как тени, отслеживая каждый выход, каждый взгляд, сканируя толпу.

Она сама им приказала, прежде чем окунуться в водоворот танца:

— Никого ко мне. Если кто-то подойдет, пусть пройдёт через вас.

— Госпожа, Вас никто не нашёл, — заверил Марко, прежде чем она вошла в толпу. — Ни Виктор, ни…

— Вот и хорошо, — она не дала ему закончить. — Хочу забыться.

— Да, госпожа.

Девушка вошла в толпу. Смех. Чужие руки. Запах алкоголя, пота, кожи, парфюма — всё смешалось в пьянящий коктейль. Лилит танцевала, сбрасывая с плеч всю свою злость, всю боль, всю тревогу, всё, что мучило её ночами. Её тело, гибкое и сильное, двигалось в ритм музыки. Бёдра скользили, руки взлетали, волосы разметались. Впервые за долгое время она чувствовала лёгкость, почти эйфорию.

Плевать на Виктора.

Плевать на клан.

Плевать на прошлое.

Сегодня она просто жила.

И тогда она почувствовала чужой взгляд — тяжёлый, как физическое прикосновение. Скользящий по спине, по талии, по ногам, словно он раздевал её одними только глазами. Это было не похоже на обычные похотливые взгляды в клубе. Этот был другой. Глубокий, изучающий, властный.

Лилит обернулась.

На дальнем кожаном кресле, утопающем в тени, сидел мужчина. Откинувшись, расслабленный, словно хозяин всего клуба. Огонёк сигареты коротко вспыхнул в темноте, освещая лишь контур сильных пальцев. Но лица не было видно. Свет падал так, что он оставался лишь тенью.

Она не узнала его. Ни силуэта. Ни запаха. Ни манеры сидеть. Слишком темно. Слишком много дымки от сигарет. Слишком много алкоголя в её крови, затуманивающего восприятие. И он не сказал ни слова. Просто поднял палец, медленно, властно, приглашая её подойти. Лилит усмехнулась, в её глазах мелькнула дерзость и возмущение такой фамильярностью. Сделав глоток из бокала, она оставила пустой стакан на чужих руках проходящего мимо парня.

Музыка ударила громче, заглушая собственные мысли. Лилит остановилась в шаге от него. Он не двигался — лишь смотрел, его взгляд был невидимым, но ощутимым.

И тогда мужчина произнёс низким, тихим голосом, который прорезал грохот музыки, добираясь до самого её нутра:

— Подойди ближе.

Слова были как шелк, обжигающий кожу, властный, но без грубости, которой она ожидала.

Лилит подошла ещё на полшага.

— Ещё, — выдохнул он, и в его голосе прозвучал вызов.

Девушка сделала шаг. Теперь между ними не было расстояния — только воздух, который обжигало её дыхание, и его невидимый взгляд.

— Хорошая девочка, — сказал он так, будто пробовал эти слова на вкус, и в его голосе прозвучало еле уловимое торжество.

У Лилит по спине прошёл ток. Странное, неприятное, но притягательное ощущение.

— Я не люблю, когда мной командуют, — выдохнула она дерзко, наклоняя голову в бок, её глаза вызывающе блестели. — Думай, прежде чем рот открывать.

— Это не команда, — он чуть наклонил голову, и в его движении появилась какая-то странная, знакомая грация. — Это приглашение.

Она хмыкнула, смахнув волосы назад. Музыка сменилась на более глубокую, тягучую. И Лилит… начала танцевать. Для него. Медленно, обжигающе, позволяя себе чуть больше, чем стоило. Пальцы скользнули по её талии, животу, бёдрам. Он не двигался — только следил. Как мужчина, которого невозможно прочитать, но чья власть была неоспорима. Она повернулась спиной к нему, скользнула вниз по собственным ногам, выгнула спину, её движения были чистым, первобытным искушением. В его глазах — невидимых в тени — вспыхнул огонь.

Лилит не знала его.

И именно это давало ей свободу. Свободу быть дерзкой, быть соблазнительной, быть непредсказуемой, не боясь последствий.

— Нравится? — спросила она, приподняв подбородок, её голос был хриплым от танца.

Ответ прозвучал хрипло:

— Очень.

Лилит усмехнулась. Он мягко коснулся кончиков её пальцев. Едва-едва, самым лёгким прикосновением. Но от этого касания у неё перехватило дыхание, и её тело вздрогнуло.

— Ещё ближе, — его голос был почти шёпотом, но его властность была ощутима.

— Куда уж ближе, — усмехнулась она, чувствуя, как жар разливается по её венам.

Мужчина наклонился вперёд. Так близко, что его дыхание обожгло её ухо через волосы, заставив её вздрогнуть.

— Ко мне, — сказал он.

Её сердце оборвалось, когда ей показался знакомый тембр. Этот голос. Этот шёпот. Нет. Нет, этого не может быть.

Девушка резко замерла, её мышцы напряглись.

Но он продолжил, словно играя с ней, произнося её имя, как заклинание:

— Подойди, Лилит.

Сердце сорвалось — на секунду — но она списала это на алкоголь, на слишком громкую музыку, на усталость. Это невозможно.

— А ты нахал, — усмехнулась она, пытаясь вернуть себе прежнюю дерзость.

— Только с теми, кто мне интересен, — сказал он мягко, и в его голосе прозвучала нотка, которая заставила её похолодеть.

Правда в шуме музыки, в какофонии басов и голосов, прорезался крик:

— Signora!

— Госпожа!

Её люди. Голоса были полны паники.

Лилит резко обернулась — широкие зрачки, частое дыхание, волосы прилипли к вискам.

И увидела, как Диего, идет к ней сквозь толпу, отталкивая людей, его лицо было искажено тревогой.

— Signora, ci sono alcuni problemi! (Госпожа, у нас проблемы!) — он выкрикнул, своим голосом заглушив бас, его итальянская речь была быстра и отрывиста.

— У заднего входа чёрные машины! Много!

У неё в груди всё оборвалось.

Лилит метнула взгляд