Хрустальная ложь - М. Эль

Виктор тихо рассмеялся. Это был не весёлый смех, а горький, ядовитый.

— Потрясающе. Просто охуенно.

Он выдернул из кобуры пистолет — тяжёлый, чёрный — и швырнул его в стену с такой силой, что гипс разлетелся мелкими осколками. Все в комнате вздрогнули, но никто не посмел пошевелиться.

Виктор шагнул к экрану. Уткнулся руками в стол, его взгляд был прикован к изображению. Голос тихий, как свист клинка:

— Итальянцы. Европейцы. Семья. Родные, блядь, люди…

Он резко обернулся к охранникам, его взгляд был испепеляющим, полным невыносимого гнева:

— И они стреляли по её машине?

— Покрышки, босс. — ответил Рико, пытаясь успокоить его. — Они били по колёсам, не по салону. Похоже, хотели остановить.

— Хотели? — Виктор ухмыльнулся, его губы искривились. — Или хотели взять её силой? Затащить обратно без согласия?

Рико хотел было сказать, что они сами по сути, занимаются тем же самым, но промолчал. Виктор вряд ли бы забрал госпожу силой. Он едет за ней поговорить. Объясниться. Но никак не забрать силой. После всего, что они пережили, Рико не верил, что босс способен на такое со своей женщиной.

Мужчина ударил ладонью по столу, ещё один глухой удар.

— А ты, — ткнул он пальцем в ближайшего охранника, который до этого молчал, — когда увидел европейские номера — почему не поднял тревогу?!

— Босс… мы думали… это ваши люди… — промямлил охранник, дрожа.

Виктор кинул в него стул, тот с грохотом врезался в стену.

— МОИ ЛЮДИ НЕ НОСЯТ БЛЯДСКИЕ ЛИЛИИ НА БАМПЕРАХ!

Все замолчали.

Тишина звенела, словно натянутая струна.

Он прошёлся по комнате, его шаги были тяжёлыми. Теперь он понимал. Теперь он понимал, почему Валерия так рвалась прочь. Почему бежала. Почему исчезала снова и снова, обрывая все связи.

Она бежала не только от него.

Она бежала от всего мира, от своей семьи, от своего прошлого, от своей судьбы.

— Моя девочка… как же ты, наверное, испугалась… — прошептал мужчина, представляя перед собой ее медовые глазки, полные понимания того, что она добыча.

Виктор остановился. Сжал пальцы в кулак. Костяшки побелели от напряжения.

— Они нарушили договор, — почти спокойно сказал он. И это спокойствие было страшнее любой ярости.

Этого никто не понял. В комнате повисло недоумение.

— Какой договор? — рискнул спросить Рико, его голос был едва слышен.

Виктор повернулся. Медленно.

— Договор, который её отец, Киллиан Андрес, заключил со мной, когда она сбежала.

Все вытянулись. Это было новое. Неожиданное.

Рико попытался уточнить:

— Когда глава Андрес попросил вас… найти её?

— Да, — Виктор скривился, и в этой гримасе было столько отвращения. — Найти и вернуть.

Он усмехнулся.

Холодно. Ядовито.

С оттенком безумия.

— Только возвращать я её никогда не собирался.

Тишина дрогнула. По комнате пронёсся шепоток.

— Босс… — осторожно начал кто-то. — Тогда зачем вы соглашались? Зачем этот поиск?

Виктор посмотрел на экран, где всё ещё висели застывшие кадры: машины. Перестрелка. Её машина.

Он говорил тихим, почти интимным голосом, словно исповедуясь самому себе:

— Потому что я хотел найти её первым.

Мужчина провёл рукой по губам, его глаза были закрыты на мгновение, словно он снова переживал тот момент, ту ярость.

— И она была в трёх минутах от того, чтобы попасть в руки брата. Его чёртова пуля чуть не добила её.

Он замолчал.

В груди что-то рвалось.

Не ревность.

Не ярость.

Страх.

Омерзительный, едкий страх потерять её. Страх, который разъедал его изнутри.

— Если Алан ещё раз приблизится к Валерии… — он выдохнул горячо, хищно, его голос был полон смертельной угрозы, — я сотру его с лица земли.

— Но… Андрес… — запротестовал Рико.

— Киллиан Андрес уже нарушил договор, когда его наследник поднял оружие там, где работают мои люди.

Он стукнул по столу, и на этот раз трещины разошлись ещё шире.

— Сообщите в Европу: ещё одна попытка вмешаться — и я прекращаю искать её для них.

— А для себя? — спросил Рико тихо, понимая, что этот вопрос может быть последним.

Виктор впервые улыбнулся по-настоящему. Это была хищная, но одновременно поразительно светлая улыбка.

— Для себя — я буду искать, даже если весь мир встанет против. Даже если мне придётся сжечь каждый город на этом континенте.

Он подошёл к окну. Дождь стучал по стеклу, смывая пыль.

— Валерия Андрес. Ты можешь бежать. Скрывать следы. Перерезать маршруты. Взрывать мои склады. Объявлять войны.

Виктор закрыл глаза, и в его голосе прозвучало болезненное, но упрямое обещание:

— Но от меня ты не уйдёшь.

И впервые за долгое время он сказал честно, вслух, зная, что эти слова услышит только он сам, и призраки его прошлого:

— Я не отдам тебя даже твоей семье.

Тем более после того, как он действительно понял, почему его Змейка так рвалась подальше.

…

Лилит долго сидела на полу ванной в новой гостинице, обхватив голову руками. Горячая вода давно остыла, пар рассеялся, оставляя лишь холодный, влажный воздух. Слёзы перестали течь — только дыхание рвалось на куски, каждый вдох давался с трудом.

Она устала. Не просто от бегства, от бесконечной дороги, от погони. От всего.

От себя. От семьи. От Виктора. От мира.

От того, что никто не оставляет её в покое, не даёт просто жить.

Телефон лежал перед ней, новый, дешёвый — без контактов, без прошлой жизни, купленный наспех в придорожном магазине. Но она знала наизусть номер, который могла набрать даже во сне, даже в бреду.

Мама. Эмилия Андрес.

Она нажала вызов, её палец дрожал.

Тонкие гудки.

Два.

Три.

И на четвёртом — ответ.

— Алло?.. — осторожный, дрожащий голос. Голос женщины, которая, возможно, четыре года не спала нормально, но это её не оправдывало.

Лилит закрыла глаза и сорвалась, её голос был низким, бесцветным, до странности взрослым, лишённым всяких эмоций, кроме усталости.

— Отзовите Алана. Мама. Сейчас же.

На другом конце — тишина. Тяжёлая, полная невысказанных эмоций.

— Валерия… моя девочка… — голос Эмилии дрогнул, в нём прозвучала боль. Они не разговаривали с кануна Рождества.

— Не называй меня так! — сорвалось у неё, крик эхом отразился от кафельных стен. — Ты потеряла право на это четыре года назад! Ты слышишь меня?! Заберите Алана обратно в Европу!

— Мы скучаем, — голос Эмилии дрогнул ещё сильнее. — Мы… мы просто хотим вернуть тебя домой…

Лилит рассмеялась. Глухо. Пусто. Смешно даже ей самой, этот смех звучал, как издевательство над собственным горем.

— Домой?

— Валерия… — Эмилия попыталась её остановить.

— Зачем я вам?! Зачем, мама?! — Её голос сломался, превратившись в хриплый шёпот. — Зачем вам вообще нужна дочь, которую вы пытались продать из-за дерьмового характера?!

— Никогда… — Эмилия всхлипнула, её голос был полон отчаяния. — Никогда