Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

воительница. Она была одета в подпоясанную красную тунику с короткими рукавами, которые также открывали на ее руках вязь красно-коричневых рисунков. Каштановые волосы ее, стянутые в высокий хвост, подчеркивали гордый орлиный профиль. Заметно было, что в гостях она чувствовала себя более вольно, чем отец, свободно орудовала вилкой и ножом и много улыбалась.

Правитель Иттероса Вальд мне вовсе не понравился. Он имел плохой цвет лица, говоривший о невоздержанности в напитках и еде, округлую фигуру, и походил не столько на воина, сколько на торговца фруктами. Племянник же его, Этольд, наоборот, привлек мое внимание не на шутку. Это был красивый и статный молодой мужчина, с правильными чертами лица и выразительными глазами, опушенными по-девичьи длинными ресницами.

И мне было бы гораздо проще его разглядывать, если бы мы то и дело не сталкивались взглядами, отчего приходилось поспешно делать вид, что я внимательно изучаю стену за его спиной.

Когда первый голод был утолен, завязалась негромкая беседа, в которой иногда громом прорывался грубый голос демарфа, и тогда дочь брала его за руку и просила быть немного тише:

– Мы истекаем кровью… – горько говорил он. – Проклятые чернозубы лезут с диких земель, как будто нет им конца и края! Стяните свои войска в Демарфию и покончим с ними одним разом.

– Однако, мы считаем целесообразным для начала выяснить все же природу аторхов и цели, которые они преследует. Ведь до сих пор неизвестно, что ими движет, есть ли у них командир, король, какое-то руководящее звено, – мягко вклинился более осторожный Вальд.

– Пока ты думаешь, демарфы умирают! – топнул ногой Да-Цхатас и тут же Деценна зашептала ему что-то успокаивающее на ухо.

– А как вы собираетесь это выяснять? – спросил Айволин у правителя Иттероса.

– Этольд недавно завершил исследования нескольких чудовищ, – объяснил Вальд. – Поделись своими умозаключениями, мой дорогой племянник. Этольд, как и многие из просвещенной молодежи Иттероса, интересуется науками, особенную любовь питает к естественным направлениям.

– Мы вас слушаем, – обратился Айволин к тому.

– Выводы мои, к сожалению, скромны и туманны, – поднялся Этольд со своего места, демонстрируя стройную фигуру, и прекрасное владение голосом. – Однако, могу сказать уверенно, что сражаемся мы с давно неживыми существами, имеющими достаточно ограниченный набор возможностей. Дело в том, что их собственных физических ресурсов достает лишь на выполнение простых действий, таких как передвижение, нападение, защита. Но сложные формы социального взаимодействия для них невозможны. Кто-то ими руководит.

– Некромант? – поднял бровь Дегориан. – Кто-то оживляет мертвое?

– Некромант, чернокнижник, темный колдун, как угодно вам будет называть, – развел руками Этольд. – В мире, где мы воспринимаем ворожбу, как древние сказки, кто-то сыскал к ней ключ и распахнул дверь в темный и опасный мир. Но я пока не могу понять, где этот неизвестный колдун взял столько… эээ… материала для создания своей зловещей армии. Разглядев пристально одежду, что носят аторхи, могу сказать, что такой не носит ни один из народов нашего мира, могу предположить лишь, что колдун ведет их к нам из другого измерения, как бы сумасбродно это ни звучало. Хотя, допускаю, что этому может быть другое объяснение.

У меня от этих рассуждений и вовсе пропал аппетит, неужели за нами по зимней дороге гнались отряды мертвецов? Вспомнила отвратительную руку, что пыталась вытащить меня из курятника на колесах.

Мужчины же, что собрались здесь, были не робкого десятка, и, продолжая то и дело докладывать новые куски в свои тарелки, после непродолжительной паузы вновь загудели, обсуждая лучшие способы уничтожения аторхов от обезглавливания до сожжения.

Я же снова поймала на себе пристальный взгляд Этольда, который и вовсе казался теперь неприличным и смущал меня донельзя. Мне почему-то казалось, что этой неловкой игрой в гляделки, я начинаю свершение страшного преступления. И если Айволин, увлеченный обсуждением ближайших военных планов, вдруг заметит это, то я буду скомпрометирована на веки вечные.

Но дальше молодой иттеросиец сделал и вовсе ужасное. Он воспользовался тем, что за бурным обсуждением ужин потерял остатки порядка, поскольку вокруг короля собрались плотным кольцом все заинтересованные лица, пока я единственная сидела в стороне, и завел со мной разговор.

Этольд много и с интересом расспрашивал меня о Долине, называя ее самым загадочным местом на земле, делился планами побывать там, когда все уладится, восхищался нашими сказаниями и даже сказал, что мечтает познакомиться с книгами, собранными веками в библиотеке Великого дома. Это внимание к моим родным местам и живой интерес к тому, что мне дорого, на долю мгновения согрели мою душу. И я начала рассказывать Этольду о том, как у нас прекрасно, какие у нас живут замечательные люди, какие у нас чудесные дома, какие есть искусные мастера резьбы по камню и дереву и многое другое. Пока не обнаружила, что Айволин отстранился от участия в общей беседе и молча смотрит на меня.

Спустя мгновение ко мне подошел Борх и сообщил, что его величество обеспокоен тем, что обсуждение военных вопросов могло слишком утомить его невесту, и просит проводить ее в комнату.

Я скоро извинившись перед Этольдом за то, что невежливо обрываю беседу, проследовала вместе с Борхом к себе. У моей спальни Килиан откланялся и отправился назад. Только я пересекла порог комнаты и стала расстегивать пуговицы на платье спереди, чтобы переодеться в более свободную одежду, как в ужасе вскрикнула.

Ко мне мягко подошли сзади и плотно обхватили рукой шею, другой молниеносно приставили нож к горлу.

Глава Одиннадцатая. Дважды под ударом

Нож держала женская рука, и прерывистое дыхание за спиной тоже выдавало ее с головой. Но почему-то Айна медлила, неужто боялась ярости возлюбленного?

– Если ты пришла, чтобы убить, чего ждешь? – сдавленным голосом спросила я.

Молчание. Тяжелое дыхание. Лезвие кинжала давило на горло. И эта пауза тянулась бесконечно, вызывая у меня мысль, что Айна пьяна и не может разумно действовать, что подтверждалось хмельным духом, исходящим от нее. Она некоторое время продолжила молчать, а потом зашипела мне в ухо:

– Убить мало. Ты, маленькое мерзопакостное чудище, ведьма в личине куколки.

Ужас, как хотелось закричать, но в горле все пересохло намертво и выходил только осиплый шепот:

– Чем я виновата, Айна? Разве я желала себе этой участи?

– На кровать! – она пихнула меня в спину, при этом лезвие скользнуло по шее, и тонкая теплая струйка скатилась под полурасстегнутый воротник и побежала ниже. – Не дергайся!

Я увалилась в подушки, уткнувшись в них носом, воздуха отчаянно не хватало. Айна поставила между моих лопаток колено и стала методично наматывать мои волосы на руку, приговаривая:

– Он