Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

обещал, что ничего не изменится, что это брак во имя укрепления его имени и власти. И теперь я лишняя, теперь я мешаю… Ты колдовка и тварь, не боишься ничего, бродишь ночами по Излаумору, льешь свои зелья, творишь заговоры… Лишаю тебя силы!

Осознав, что она удумала сотворить, я задергалась, одновременно с этим отрывая голову от постели и делая судорожные вдохи. Айна пыталась отрезать мне волосы своим кинжалом, но они поддавались плохо, ей пришлось действовать по прядям. Улучив момент, я дернулась изо всех сил, и что-то с бряцаньем упало на каменный пол. Она выронила нож! Айна тут же сомкнула на моем горле длинные пальцы и стала сдавливать, я ухватилась за них, пытаясь разжать, и захрипела.

– Ваше высочество, можно? – послышалось за дверью.

Вот именно сейчас Тара решила стать воспитанной и выжидать позволения войти. Я замычала в ответ, но вряд ли была услышана.

– Ваше высочество, вы у себя? – настойчиво повторила женщина.

Мне на мгновение удалось оторвать одну руку свихнувшейся Волчицы от своей шеи, но лишь я успела сделать короткий вдох, как опять эта же рука с удвоенным неистовством вцепилась в меня. Правду говорят, что у безумцев сил втрое больше, чем у обычных людей.

– Ваш… Ай, ладно! – решилась все-таки Тара, когда перед моими глазами уже начал меркнуть свет. – Оооой! Убивают! На помощь! – заголосила экономка. – Стража! Принцессу! У-би-ва-ююют!

Что ж ты стоишь и кричишь? Обреченно подумала я. Помогай, дурёха!

Поднялся переполох, моя спальня наполнилась топотом и гулом, и в ней словно разом закончилось свободное место. Айну с трудом оторвали от меня и уволокли куда-то в сторону, хотя она все еще продолжала выкрикивать оскорбления, предназначавшиеся мне, брыкаться и царапаться.

Вдруг шум разом стих, за исключением то всхлипывающей, то смеющейся Айны и звука быстрых и порывистых шагов. Принадлежность этих шагов я теперь уже определяла запросто, не нужно было и глаза открывать.

– Где лекарь? Посмотри-ка, на меня, невестушка. Живая?

Айволин снова в съехавшей набок короне смотрел на меня пристально и встревоженно.

– Живая! – убедился он и стер кровь на моей шее краем своего белоснежного рукава. – Кто на посту был? Кто допустил Айну сюда? – вскричал он, оборачиваясь к своим столпившимся позади подданным, и снова повернулся ко мне. – Ну, все хорошо, все же хорошо, да?

У меня затряслась нижняя губа и подбородок, как случалось иногда у одряхлевшей Вереск.

– Нет, – сказала я, проглатывая комок в горле, что не проглатывался.

И слезы подобрались уже так близко к глазам, что капли почти повисли на ресницах. Нельзя слезы! Тут все, все стоят и смотрят. Все они только и ждут, когда я разревусь, как маленькая девочка!

– Все пройдет, тут небольшая царапина, до свадьбы заживет! – продолжал он издеваться надо мной, не иначе.

– До свадьбы? – я рывком подняла свое тело и уселась на кровати, уставившись на него очень и очень зло. – До свадьбы?

Я впервые повысила голос за время пребывания в Излауморе, ибо душа моя взяла все непролитые слезы и обратила их в волну страшного негодования.

– Да вы тут все сумасшедшие одичалые невежественные… животные! Мужланы в кожаных штанах! И король их главный предводитель!

Айволин посуровел и сложил руки на груди.

– Принцессе нужно немного привести свои чувства в порядок, – произнес он.

Но из принцессы уже потоком полилось все, что она держала в себе эти дни, как прорывает плотину во время половодья, и ничего уже не было в силах меня остановить.

– Тиульбы! Неотесанные грубияны, окруженные такими же грубыми и неотесанными стенами! Какая роскошь? Вот это вот роскошь? Иттеросийский шелк?!

Я схватила покрывало со своей постели и рванула его части в разные стороны. Ткань с треском разошлась.

– Иммериль, остановись сейчас, – сказал мне король. – И я еще смогу сделать вид, что не слышал этого.

– Отвратительно! – я уже и вовсе вскочила на ноги и затопала. – Все мне тут отвратительно, все мне претит! Ваша еда! Ваш дурацкий говор! Ваши эти призраки, которыми вы меня тут пугаете! Ваши эти любовницы, с которыми не покончено… А уже подавай ему свадьбу с настоящей принцессой! Привезли меня в каком-то курятнике! Столько стыда! Я уже трижды чуть не умерла! В Дивеллоне такого ни разу не было!

Все присутствующие смотрели на меня, вытаращив глаза, и иногда перешептываясь.

– Иммериль, – с угрозой в голосе негромко сказал Айволин. – Аторхи еще не побеждены. Ты забыла, зачем ты здесь? Подумай об этом.

– А кто подумает обо мне? Поставил дочь владыки Долины в один ряд с продажной девкой! Потому что сам…

– Кто? – беззвучно спросил меня Дегориан, но я прочитала по губам. И глаза его, обычно серые лишь с тонким зеленым ободком вокруг радужки, стали полностью цвета еловой хвои. И стало даже страшно, но камень скатившийся с горы уже не остановишь, пока он не долетит до самого подножия.

– Шлюший сын, – договорила я в полной тишине, воцарившейся в комнате.

Удерживаемая двумя воинами, забесновалась Айна, хохоча и выкрикивая всяческую бессмыслицу.

Святые веды и Благодатный Дух, если вы за мной сейчас наблюдаете, умоляю, нашлите на Тиульбу страшную грозу и неважно, что сейчас зима. И пусть лучше молния поразит меня на этом самом месте. Возможно, я была слишком высокого мнения о своей благоразумности, ибо сейчас я произнесла нечто ужасное.

Король, сохраняя совершенно каменное лицо, развернулся, положил ладонь на рукоять меча, а затем выхватил его и с полуразворота обрушил на меня.

Я зажмурила глаза и сжалась в комок, в ожидании смерти.

Вот оно, как быстро все кончилось.

Но занесенный меч остановился в трех волосках от моей головы.

– Еще раз удержишь мою руку и лишишься своей! – багровея взревел Айволин на Ворона, который посмел удержать его от нанесения смертельного удара.

А Борх тем временем встал между нами, оттесняя меня за свою спину.

– Ворон удержал тебя от большого греха, – объяснил королю Килиан примиряюще. – Принцесса под защитой предков. С ней говорил камень, что на распутье у начала Тиульбы стоит.

– Кто научил? – спросил у него король, сдвинув брови.

– Сама догадалась, – солгал Борх, – подглядела, как мы здороваемся со святыней. И повторила.

А Ворон добавил ворчливо:

– Мы с Туманом даже попрощаться не смогли, как полагается. Лежит под кустом в лесу, снегом наспех присыпанный. Наверное, волки уже сожрали. Да разве ж ради того, чтоб ты ее прибил, он теперь будет после смерти вечно маяться неупокоенный?

Айволин вложил меч в ножны и, сжав кулаки, вышел из моей комнаты, напоследок выкрикнув:

– И лекаря ей уже сыщите!

– Не надо мне лекаря, только не лекаря, –