Опасная связь - Ана К. Блэклейс

— Скажем так, у меня была возможность встретить самых разных женщин из самых разных сфер жизни.

Она ждет, что я добавлю подробности, но я этого не делаю. Ее язык скользит по нижней губе, тело становится напряженнее. Для нее это интервью — главный шанс в карьере, на кону слишком многое.

— Думаю, мой вопрос в том, встречали ли вы кого-то особенного? Ну, знаете, ту самую?

Аудитория кричит и аплодирует на этот вопрос.

— Я ходил на свидания с действительно интересными людьми, и у каждого из них есть что-то уникальное и захватывающее, — начинаю я, с легкой улыбкой. — Я верю в то, чтобы жить полной жизнью, исследовать каждую возможность, которая мне предоставляется. — Я поворачиваюсь к аудитории. — Это ведь правильный ответ, не так ли? Все великолепны, и никто не виноват в том, что я не могу определиться.

Мой взгляд скользит по безликим силуэтам в зале, освещенным прожекторами за их спинами.

— Но правда в том, что мы все действуем в ответ на других людей. Есть действие, а есть реакция.

Я возвращаю взгляд к Лукреции, которая смотрит на меня в немом удивлении. Она явно не ожидала такого поворота.

— Женщины, которые ко мне подходят, делают это по разным причинам, но чаще всего это мое состояние, статус или влияние. Иногда — внешность. Я всегда удовлетворяю их желания, но никогда не обманываю себя. Их интерес носит скорее транзакционный, а не эмоциональный характер, даже если в моменте все может казаться иначе.

— Вы слишком строги к себе, — произносит Лукреция после небольшой паузы. — Я имею в виду, вы же невероятно красивый мужчина, и есть в вас некая загадка, которая заставляет многих попадать под ваше очарование.

Я запрокидываю голову и смеюсь. Она даже не представляет, кто я на самом деле. Да и ни одна из этих женщин не знает. Вот в чем проблема. Единственная, кто когда-либо заглядывал вглубь и видела чудовище внутри, но все равно хотела его, — это Мия Роджерс. Она сбежала от меня не потому, что действительно этого хотела, а потому, что думала, что должна. Если бы она последовала за своими желаниями, то все эти годы проводила бы, сосредоточив внимание на моем члене, вместо того чтобы прятаться от меня.

Что касается остальных женщин… Конечно, многие из них искренне верят, что хотят меня таким, какой я есть. Они даже не осознают поверхностности своего интереса — внешность, то, как я с ними обращаюсь, моя эмоциональная недоступность.

В первом ряду операторов начинается суета, и взгляд Лукреции мгновенно устремляется туда. Я замечаю Мию с руками на бедрах рядом с телесуфлером, на котором, скорее всего, она дала команду отобразить текущий текст.

— И все же вы продолжаете встречаться с такими женщинами, поддерживая свое предвзятое мнение. Убедившись в нем снова и снова. Несомненно, где-то есть женщины, которые смогли бы видеть глубже вашего внешнего вида или кошелька. Может, они даже не попадают в вашу зону внимания, — звучат слова с суфлера.

Я спокойно улыбаюсь.

— И вопрос?

Лукреция колеблется, но следующая реплика появляется на экране только после того, как Мия перетасовывает бумаги с мужчиной, работающим с телесуфлером.

— Может быть, вы просто водите женщин за нос, когда на самом деле не готовы к серьезным отношениям?

Я пожимаю плечами.

— Может быть.

Лукреция прищуривается, ее взгляд мечется между мной и телесуфлером, но аудитория полностью поглощена происходящим. Ведущая качает головой и машет рукой, приказывая команде отключить суфлер, но я зачитываю текст вместо нее:

— А может быть, дело вовсе не в женщинах, их предполагаемой поверхностности и глупости, а в вас?

Вот она, Мия Роджерс, в действии. Неудержимое желание владеть ею бьет меня под дых, и я обещаю себе, что в следующий раз, когда мы встретимся, я трахну ее так жестко, что она забудет, как дышать. Но сейчас нужно держать себя в руках.

Лукреция впадает в панику, размахивает руками, что-то шипит под нос, отчаянно пытаясь вернуть контроль над шоу.

— И что же заставляет вас думать, что это не женщины решают, что я вовсе не подхожу на роль желанного партнера, мисс Роджерс? — спрашиваю я, глядя в сторону размытого силуэта Мии.

Ее голос звучит с таким едким оттенком, что спутать невозможно. Я улыбаюсь, сдерживая желание просто расслабиться и насладиться этим.

— Ну же, лорд Сантори. Мы все знаем, что вы — самый завидный холостяк десятилетия. А кто-то рискнул бы сказать, что и века.

— Так вы не думаете, что женщины могут сбегать от меня? — спрашиваю я с тонкой усмешкой, изучая ее едва заметный силуэт в освещенной тени.

Тишина. Только едва слышное гудение техники заполняет пространство. Воздух густеет от скрытой истории, стоящей за этим вопросом, и от застывшей фигуры Мии Роджерс. Я смеюсь, разрывая эту тишину.

— Я вырос среди элиты этой страны, — начинаю я. — С самого детства меня баловали, усыпая услугами, выбором, людьми, готовыми исполнить любое мое желание. Самые влиятельные люди в мире борются за внимание таких, как я, пытаясь заслужить наше расположение. Это меняет нас. Я — мерзкий ублюдок, мисс Роджерс.

Мои глаза темнеют, и она делает шаг назад, наконец понимая, что я вижу ее так же ясно, как если бы она стояла на свету. Тень не защищает ее так, как ей казалось.

— Мужчины вроде меня — искаженные версии того, каким должен быть хороший, заботливый, достойный партнер. Мы не торопимся связывать себя обязательствами, а когда все-таки делаем это, мы не становимся бойфрендами или мужьями. Мы становимся владельцами. Так что, мисс Роджерс, быть в центре моего внимания — это опасное место.

Съемочная площадка исчезает, и кажется, что я и Мия застряли в пустоте вдвоем. Ее глаза расширены. Она напугана, как и должна быть. Но это ее не останавливает.

— Вы хотите сказать, что используете женщин, лорд Сантори?

Мой член напрягается в штанах, заставляя меня слегка повернуться, чтобы скрыть это от камер. Челюсть напрягается. Я никогда не теряю контроль так. О, она за это заплатит.

— Только когда они гонятся за мной. А если интерес проявляю я, то погоня превращается во что-то совсем иное, — говорю я, оставляя фразу висеть в воздухе, но мой тон говорит куда больше, чем сами слова. Я вижу, как она напрягается, потирая руки, будто пытаясь согреться. Она точно знает, о чем я, и точно знает, что я не остановлюсь, пока не заберу у нее все. Пока не завладею каждой ее мыслью в этой милой головке и