Асины журавли - Елена Чумакова

– А то сами не понимаете? И не угрожаю, а предупреждаю. По-хорошему. Пока по-хорошему. Братьев моих видали? Есть кому за меня заступиться.

Агафья повернулась и быстро пошла в сторону своего двора. Ася недоуменно пожала плечами и продолжила путь на стройку. Осматривая котлован, слушая пояснения Брюнера, Ася подмечала то, на что раньше не обращала внимания, – поведение Маркела: оживленное лицо, стремление оказаться рядом, словно невзначай коснуться ее руки. Неужели Агаша права? Вспомнила предупреждение Захара. Выходит, он не зря забеспокоился в ту, первую их с Маркелом встречу? Вот уж чего ей, Асе, вовсе не нужно.

Ночью она долго не могла уснуть, и причина была не в жесткой лавке. Пожалуй, и правда, пора ей уезжать. Документы на строительство дома оформлены, стройматериалы выбраны и заказаны, исполнители найдены, проект согласован. Дальше и без нее дело сладится. А присмотрит за стройкой Захар, дом-то и для его семьи предназначен.

Проводя так много времени на вольном воздухе, в движении, на простой домашней еде, она окрепла, от хандры не осталось следа. И у нее есть еще несколько драгоценных денечков, чтобы отправиться в Петербург, провести их с тем, к кому рвутся душа и тело. Решено, завтра же утром она отправляется в Ярославль, а оттуда по железке в Москву и дальше, в Питер.

***

Петербург встретил путешественницу дождем. И это был не московский шумный, но короткий ливень, а типичный петербургский нудно моросящий дождь, когда кажется, что влага мелкими капельками так и висит в воздухе. Пока Ася с багажом добралась до стоянки извозчиков, пока наняла экипаж, вся ее одежда стала влажной.

Она сняла номер в гостинице «Европейская» недалеко от Михайловского сада, любимого места их с Виктором прогулок в те дни, когда Ася давала концерты в Петербурге. Переодевшись в сухое платье, она спустилась в мраморный холл гостиницы и отправила телеграмму поручику Бекасову на Литейный проспект. Наскоро пообедав в ресторане отеля, вернулась в номер, вся в предвкушении долгожданной встречи. Уже и особенно тщательно вымытое тело умащено ароматическим маслом, и волосы уложены продуманно-небрежно, и выбран наряд, а Виктора все нет. По стеклу так же стекают капли дождя, в дождливой мороси едва проступают купола собора Спаса на крови. По пустынной улице проезжают редкие коляски. Мимо, мимо… Вечер прошел в бесплодном ожидании.

На следующий день Ася решила взять инициативу в свои руки и отправилась на квартиру сердечного друга, благо, дождь закончился, и солнце искрилось в лужицах.

На звяканье дверного колокольчика никто не отозвался. В щели для писем Ася заметила уголок послания, потянула – в руках оказалась ее телеграмма. Нераспечатанная. Значит, Виктор ее не получил, и она зря ждала. В раздумье спускалась по широкой лестнице и вдруг вспомнила, что поручик упоминал в одном из писем, что в мае полк, вероятно, переберется в летние лагеря в Гатчину. А ведь в последние недели, уехав из Москвы, Ася не получала писем от любимого и поэтому не знала о дате его отъезда. Значит, скорей всего, Бекасова в Петербурге просто нет. Остается либо возвращаться в Москву, либо самой ехать в Гатчину. Она не имела представления, где там расквартирован полк, но надеялась, что найдет любимого в небольшом городке, если поедет туда.

Поезда в Гатчину отправлялись с Балтийского вокзала два раза в сутки: в семь утра и в час ночи. Ехать ночным поездом не было смысла. Что она будет делать в незнакомом месте еще до рассвета? И Ася послала гостиничного лакея за билетом на утренний поезд. Легла рано, чтобы не проспать. Но вот досада – сон не шел. Беспокойные мысли так и роились в голове. Обрадуется ли любимый ее неожиданному приезду? Так же влюблен в нее, или место в его душе уже занято другой? И одета она слишком просто, нет с собой столичных нарядов, не брала она их, отправляясь к родным в слободу. Обыденность платья, шляпки с вуалеткой помогали избежать назойливого внимания поклонников, не узнавали они знаменитую певицу в простых нарядах, но не разочаруется ли в ней любимый, привыкший к туалетам столичных дам? Ася смотрела на часы: два часа ночи, три, четыре… Ужасалась, ругала себя, что не спит, но от этого было только хуже, тревога росла. Уж лучше бы отправилась ночным поездом.

Короткая майская ночь сменилась рассветом, когда сон, наконец, сморил измученную женщину. Да не тут-то было, в дверь уже стучал коридорный, пора было отправляться на вокзал, наемный экипаж уже ждал у крыльца. Ежась от утренней свежести, Ася смотрела на надменные питерские здания, четким строем проплывающие мимо, словно на параде. Цокот копыт по мостовой возвращался гулким эхом, отражаясь от высоких стен. Холодный бездушный город не оправдал ее надежд в этот приезд.

Ася заняла место в вагоне первого класса на бархатном диване, опустила штору с вензелем и бомбошками по краю и уснула, как только колеса застучали по рельсам. Она проспала до самой Гатчины, пока кондуктор не разбудил пассажирку.

Гатчина встретила ее солнечным майским днем, цветением черемухи в привокзальном скверике, довольными жизнью дачниками, пришедшими выпить кофе в кафе на площади. Во всём ощущалась атмосфера праздности, свойственная небольшим курортным городкам. Ночные тревоги рассеялись, сменились предвкушением встречи.

Пройдя сквозь вокзал, Ася вышла на площадь и осмотрелась. Причудливое здание Балтийского вокзала напоминало загородный дворец: витые чугунные колонны, ажурные решетки, мезонины, высокая башня со шпилем. Не зная города, Ася обратилась к одному из возниц, томящихся на площади в ожидании седоков.

– Не извольте сумлеваться, дамочка, доставлю в лучшие номера, – засуетился тот, подхватывая ее багаж. – Садитесь ладненько: сиденье чистое, кобылка молодая, домчит, оглянуться не успеете.

Город удивил Асю прямыми улицами, четким делением на прямоугольные кварталы. Словно расчерчен по линеечке. Чистые мощеные улицы с тротуарами, фонарными столбами. Одно- и двухэтажные дома пестрели вывесками: лавки, аптека, трактир, синематограф. Вскоре экипаж свернул с прямого как стрела Екатеринвердерского проспекта на тихую Люциевскую улицу и остановился перед непримечательным строением: первый этаж каменный, второй бревенчатый, венчал здание мезонин в виде башенки.

Не успела Ася осмотреться, как на крыльцо выскочил мальчик, подхватил из рук возницы багаж и скрылся в доме. Асе ничего не оставалось, как рассчитаться с провожатым и последовать за багажом. В тесной полутемной прихожей увидела растрепанную дамочку в дорожном костюме и не сразу поняла, что это ее собственное отражение в мутном старинном трюмо. А хозяйка меблированных комнат – вот она – спускается по крутой лестнице с преувеличенно доброжелательной улыбкой. Полная дама в полосатой блузке, застегнутой до