Милфа - Маша Малиновская

Весь зал, кажется, в его власти. Люди на танцполе отдают ему всю свою энергию, а он возвращает ее им, многократно увеличивая.

Это не просто музыка. Это магия. И демон с огненным сердцем в груди повелевает всем этим действом.

Я стою в стороне, затаив дыхание. Не могу оторвать взгляд. Он весь в огне прожекторов, в тумане концертного дыма, и у меня просто дух захватывает. Пробирает до дрожи. Его движение, его музыка… Все вокруг живет и дышит в унисон с ним.

Мне хочется подойти поближе, хочется остаться, но я не могу. Вместо этого просто стою и смотрю. Пока он, подняв глаза, неожиданно не ловит мой взгляд.

Хотя нет, мне просто кажется. Зал такой огромный, людей в нем тьма, но ощущение именно такое.

— Агай просто охуенный, — слышу рядом.

Две девушки стоят рядом и так же заворожённо смотрят на Илью. Я вижу, как блестят у них глаза и внезапно испытываю неприятное чувство где-то за грудиной.

— Я бы там в диджейской рубке постояла на коленях сейчас, — хихикает другая.

— Уверена, там уже очередь, Насть, — смеется её подруга.

— И че? — хмыкает эта Настя. — Подвинутся. А у меня сегодня на Агая планы. Попрошу Стаса познакомить, они вроде бы как знакомы.

И, откинув уверенным движением волосы за спину, девушка идёт прямо в центр танцпола и начинает танцевать. Она явно привлекает внимание Ильи, безотрывно глядя во время движений на него.

И да, ей есть чем привлекать. Она идеально красива и уверенна в себе.

И молода.

У меня же вдруг внутри всё стягивает в такой противный болезненный узел, что срочно хочется на воздух.

Я выбегаю из клуба и быстро иду к такси. Сердце колотится как бешеное, а воображение рисует пошлые картинки, где эта Настя и…

Не думать! Мне вообще не положено об этом думать!

Я замужняя женщина!

Такси увозит меня домой. Я смотрю в окно, но не вижу ни огня города, ни силуэтов зданий. Мысли путаются, а тело все еще откликается на ту вибрацию, что оставила его музыка.

Я злюсь. На себя. На эти чувства, которые я начинаю осознавать. На то, как мое тело реагирует на него. Всё это неправильно. Это глупость. Но почему же тогда у меня горят щеки, почему в груди такая невыносимая тяжесть?

Глубоко вздыхаю и закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Это пройдет. Это должно пройти.

Вхожу в дом и всё накатывает разом. Серая, тяжелая атмосфера встречает меня с порога. Воздуха будто нет.

В гостиной горит свет, и там сидит Роман. Лицо у него мрачное, взгляд тяжелый, а в руке… ремень.…

— Ты где, сука, была? — спрашивает приглушённо.

Он пьян. В глазах столько ненависти, что меня будто кипятком ошпаривает.

— Я…. — пытаюсь объяснить, но горло перехватывает.

— Шлюха.

19

— Где ты шлялась? Время видела? — его голос становится громче, он подходит ближе. Лицо перекошено яростью. Роман просто не в себе, и меня это пугает до чёртиков. — Ты что, совсем охуела, Лиля?

— Роман, прекрати, — говорю, но он не слышит. Его глаза сверкают злобой. — Меня попросили помочь, и я.…

— Шлюха! — выкрикивает муж, хватая меня за руку. — Думаешь, я не вижу, как ты себя ведешь? Да мне все доложат, с кем ты была и где!

Его хватка больно сжимает мое запястье, и я пытаюсь вырваться, но безуспешно. Роман крупный и сильный мужчина, и мне кажется, будто кости моей руки сейчас просто треснут в его хватке.

— Отпусти! Ты не имеешь права! Я ничего такого не сделала! — кричу я, но он толкает меня на стену.

Я больно бьюсь плечом, и слёзы тут же выступают на глазах. Чувствую, как паника накатывает волной, взрываясь бешеным сердцебиением. Меня обдает таким диким страхом, которого я никогда еще не испытывала.

Роман замахивается, но я каким-то чудом выскальзываю и бегу к двери. Рывком распахиваю дверь и выбегаю во двор, не успев даже накинуть плащ.

Вылетаю за калитку, оцарапав пальцы о замок, и просто бегу. прочь. Тёмные улицы, редкие фонари. Дыхание заходится, я уже начинаю захлёбываться, но не останавливаюсь. Слезы застилают глаза, сердце колотится в груди как бешеное.

Меня всю трясёт. Ноги не слушаются.

Он ведь мог избить меня, покалечить. Или даже….

Боже, я никогда не видела мужа таким!

В гневе видела, в ярости, приходилось и посуду битую за ним убирать, и двери меняли в гостиной, потому что однажды он пришел злой после проверки на работе и просто разнес их.

Но чтобы в таком состоянии.…

Он ведь даже слушать не стал!

Наконец добегаю до парка. Здесь тихо, но темно, и от этого становится только страшнее. Я падаю на первую попавшуюся скамейку, обхватываю голову руками и начинаю плакать. Грудь рвётся от рыданий. Мне холодно, страшно, больно. У меня нет телефона, нет денег, нет верхней одежды, и я понятия не имею, куда идти.

Домой точно нет.

Сестра живёт в другом районе, и я даже не знаю, как туда дойти пешком и сколько придется идти. Четыре часа? Пять?

Не знаю, что мне делать. Просто не знаю!

Внезапно рядом слышу резкий звук тормозов. Машина останавливается так близко, что ее свет режет мне глаза. Я поднимаю голову, и мое сердце на мгновение замирает.

Вскидываюсь в страхе, но понимаю, что бежать мне некуда.

— Садись в машину, — слышу резкое, и мое дыхание сбивается.

Это не Роман.

Это Илья.

20

Я сжимаюсь, едва закрыв за собой дверь машины. Холодный воздух снаружи сменяется теплом салона, но мне всё равно кажется, что я замёрзла до костей. Не только от того, что выбежала из дома без плаща, а от всего случившегося.

Складываю руки на коленях и сжимаю их так, чтобы они скрылись в длинных рукавах кофты. Пальцы дрожат. Вся дрожу.

Илья держит руль, молча, сосредоточенно. Его лицо жесткое, напряжённое. Он резко жмет на газ, и машина дёргается с места.

Молчание гулко отдаётся в ушах. Я не осмеливаюсь сказать ни слова. Только смотрю в окно, пытаясь спрятаться от его взгляда.

Мне стыдно.

Кожа горит от осознания, что племянник мужа стал свидетелем моей уязвимости.

И самое ужасное, что вопросов он не задает. Потому что и так всё понимает.

Едва мы выезжаем на дорогу, его рука касается моего запястья, и я вздрагиваю.

— Покажи, — звучит его голос. Низкий, требовательный.

— Что? — переспрашиваю почти