Из Злодейки в Толстуху - Ева Кофей, Елена Элари

Которое взбаламутить не позволяет новоиспечённый договор.

А вот со стороны воина досадное упущение было не взять обучение новой жены на себя.

Видимо, дела княжеские, повелительские были важнее.

Что ж...

— Госпожа, вот всё, как обычно...

В то время как другие девушки расчёсывают её волосы и зацепляют друг за друга жестяные застёжки на багровом платье со спины, не глядя Госпоже в глаза, в комнату заходит стройная, рыжеволосая красавица и на подносе подаёт Ире бутылку с чем-то едко-зелёным и странный стакан, будто выбитый из полупрозрачного кристалла.

— Прошу, — роняет девушка, когда Ира застывает в нерешительности.

— Что это?

— Чтобы гнусные рожи так в глаза не бросались, — вдруг усмехается рыжая как-то робко, — я же правильно поняла? В тот раз.

Ира понимает, что это какой-то ритуал Изиды, который она уже проделывала, а значит, тело к этому привыкло. Да и никто не посмел бы так открыто давать что-то вроде яда этой ведьме...

— Это... Алкоголь?

— А?

— Типа вина?

Девушка ведёт плечом, остальные заканчивают с образом Изиды и отходят.

— Вы ж не пьёте. Это зелье, чтобы расслабиться. Вы не верили, что я снова добуду, Госпожа, а я подоила лягушку! — за своей тщательно сдерживаемой радостью она не сразу улавливает странное настроение «Изиды»...

Ира беспомощно, кривясь, переводит взгляд на служанок, и они тотчас падают ей в ноги.

— Простите, Госпожа, вы не приказали уходить... Мы удаляемся...

За словами следует действия, а Ира так и стоит, раззявив рот. А затем вскрикивает, когда прямо в голове слышится ленивый голос демона:

«Надо было сказать, что вот именно, ты не приказывала, и за это мельтешение выписать плетей... Не знаешь что ли как Госпожи себя ведут?!»

— Господи, нет, слава богу, у нас крепостное право отменили... Они же тоже люди.

«Животные!»

— Сам ты! — Ира топает ногой, чувствуя прилив злости, который, в отличие от панической атаки, накатывает так легко и естественно, что хочется... хочется... — Хочется сделать... что-нибудь!

Она переводит синие глаза на оставшуюся девушку и та вскрикивает и отступает.

— Нет, Госпожа, простите мне мою дерзость!

Ира вздыхает, подбирается ближе и пьёт зелёную жидкость прямо из горла. Она стекает по губам на щеки и подбородок.

— Ладно уж, девка! — произносит будто на автомате и сама пугается. — Проведи меня!

***

Люди Изиды ждут, чтобы убедиться в произошедшем своими глазами. Большинство просто не верят, но слишком доверяют своей Госпоже, чтобы вмешаться и, возможно, спутать планы. Ведь если что-то происходит в этих землях — это происходит по воле Её. Только несколько мужчин высказались, что она такая же, как все женщины. Недальновидно. Жаль. Среди них были симпатичные.

— А что, если ей нужна помощь? — спрашивает одна из воительниц, коих во владениях Изиды не так уж много, как можно было бы подумать.

Госпожа смотрит на навыки, а не на пол, и не каждая женщина годится для открытого боя в стране, где всё ещё принято только рожать да ткать. И большинство своевольных дам уходят в ведьмы, а этого Изида не любит...

— Изиде-то? — отвечает высокий мужчина с треугольной бородкой. — Не смеши меня!

— И всё же... Она нам головы оторвёт, если мы не так понимаем ситуацию.

— А как её ещё понимать?! Спорим, Анд сам лишится головы и она покатится вон в тот салат?

Воительница вздыхает.

— Спорим.

***

Ира появляется, платье её почему-то разорвано сбоку внизу, видимо, за что-то зацепилась, взгляд плавает, на губах мелькает странная улыбка.

— Милый, — бросает она, — что здесь делают все эти голые женщины? Это свадьба или мальчишник?

Тут уже смехом реагируют её люди, правда, весьма напряжённым, потому что они не понимают ничего.

Анд не понимает тоже, и поднимается в растерянности. Впрочем, быстро берёт себя в руки. Заодно и Ирочку, как сделал бы в любом случае с Изидой, чтобы унизить её, сломить...

Он садит её к себе на колени и ухмыляется.

— Свадьба свадьбой, а глаз радуют...

Изида бы добавила ещё и обнажённых мужчин — и ладно. А потом — да, за земли и трон, кладите, Господин, голову на поддон, но... Ирочку заводит не это, сознание расплетается по залу, замечая только всё откровенное, навевающее воспоминание о демоне, и заставляющее злиться, злиться, злиться.

— Мужики все, — тянет она, цокает и влепляет Анду затрещину, едва ли не шипя, — козлы!

И ещё одну! За те минуты, что она терпела мерзкого (но хоть такого) соседа! За холодность Кирилла Михайловича! За издевательства в институте!

— Я убью тебя! — ревёт она.

А воительница, что переживала об Изиде, хватается за руку воина, с которым спорила.

— Что это такое?

— Обманный манёвр?

Анд обнимает Иру, точнее сдавливает. Так, чтобы та не смогла больше поднять рук. И шипит ей на ухо:

— Что творишь, дура? Сдержанней будь! Или хоть бей нормально.

Вроде и хорошо бы авторитет Изиды подорвать. Но лучше бы у людей не возникало лишних вопросов. Решат ещё, что госпожа под чарами... А это Анду скорее не простят, чем честную победу и власть над ней.

И Ира, которую на время будто отпускает, начинает плакать навзрыд. Воспоминания о прошлой жизни накатывают на неё одно за другим, она чувствует себя изрешечённой каждым из них. И глотает горячие слёзы.

— О, не-е-ет! Я не хочу возвращаться, и хорошо, что так случилось, да... Я такая... несчастная... Может, может, бог дал мне второй шанс... Я буду повелительницей этих земель!

Но на этом она вспоминает мальчика, который сказал ей, что она страшная, было это восемнадцать лет назад, а будто вчера.

И снова взрывается плачем.

Анд отшатывается, вжимается в спинку трона, смотрит на Иру, рыдающую на его коленях, и ему становится не по себе.

— Ну, тише... милая, — он осторожно обнимает её за талию, и улыбается растерянно, даже как-то тепло. — Всё хорошо, — шепчет так, чтобы услышала только она. — Потанцуем?

Надо отвлечь её, заодно и гостей. Слова тут вряд ли помогут.

Она кривится совсем страшно, хотя для этого облика это и нормально:

— Я не умею, и ты... — затрещина, — козёл!

Анд стискивает зубы, сгребает Иру в охапку и выносит на середину зала. И пристальные взгляды людей представляются ему острыми стрелами.

— Я научу, — он кладёт