Эпоха героев - Нира Страусс

выразился во время пути, — произнёс Мэддокс с ледяным спокойствием. — Кто коснётся её без разрешения — останется без руки. Или без той части тела, которой осмелится проигнорировать моё любезное предупреждение.

Воздух напрягся, насыщенный напряжением. А может, оно и раньше было здесь — просто теперь его невозможно стало не чувствовать.

Мэддокс и остальные провели с этими людьми весь путь через Вармаэт?

Если да — можно было с уверенностью сказать, что они не сдружились.

Я едва коснулась спины дракона, отрывая его внимание от мужчины.

Когда он повернулся ко мне…

Его глаза сверкали. Я затаила дыхание. Я не привыкла к такому.

И хотя он быстро моргнул и отвёл взгляд, было уже поздно.

Что-то с ним происходило.

Он был каким-то другим. Его чувства стали обнажёнными.

Раньше в нём всегда было что-то скрытое, инстинктивное, почти звериное.

То, что он редко показывал. Я видела это на Бельтайне.

А теперь — оно было здесь.

Свободное. Беспощадное.

И, если честно… прекрасное.

— Сейдж велела не задерживаться, — прошептала я.

Он сжал губы и двинулся вперёд. Крылья не сложил. Послание было очевидным.

Мы взобрались на крутой склон дюны, следуя за звуками барабанов, изо всех сил борясь с песком, норовившим стащить нас обратно. За гребнем начинало вырисовываться нечто алое. Оно росло, заполняя всё поле зрения, пока, наконец, не раскрылось полностью.

Масштаб ошеломлял. Я не могла охватить взглядом всё сразу.

На самом верху я остановилась. Мэддокс оказался рядом, его крыло прикрывало мою спину всё это время.

— Добро пожаловать в Анису, — сказал он. И в его голосе невольно проскользнуло восхищение. — Столицу Вармаэта.

Глава 8

Аланна

Теперь человек не может доверять даже собственной семье.

Но я не стану как король. Меня не предадут.

Хочешь узнать, как удостовериться, кто тебе служит?

Небольшой прокол гематитом в кожу — и они будут как скот.

Моей жене особенно нравится, когда это на губах.

Письмо герцога Вармаэта герцогу Гримфира, пятнадцать лет назад

Легендарная Аниса, каменный город.

Её ещё называли дочерью Деринкую — так назвали песчаный каньон, к которому примыкала столица. На западном языке это означало страж камня. И именно таким было первое впечатление, когда ты её видел.

Каэли каталась бы по этим дюнам, визжа от восторга, — подумала я.

Согласно преданию, под пустыней спал каменный титан, но руку он оставил на поверхности. Эта рука лежала на боку, как если бы черпала воду из источника, и в высоту достигала более четырёхсот метров. Её текстура напоминала взбитые сливки, с волнистыми линиями, словно дюны, и мягкими изгибами по всей поверхности. Она растягивалась более чем на десять километров в длину, и в её изогнутой чаше образовался город — укрытие от солнца и беспощадных песчаных бурь.

На краях каньона к ней примыкала стена, замыкая круг, полностью охватывая город. Хотя по высоте она не шла ни в какое сравнение с этим природным чудом. Ниже нас, прямо под дюной, начиналась утоптанная дорога, которая змеилась вниз к городским воротам почти в километре от нас. Эта дорога разветвлялась, огибая Анису и уводя в разные стороны.

Учитывая всё, что я знала об Анисе и её процветающей торговле, меня удивило, что я не увидела других повозок или транспортов поблизости. Торговля была их жизнью — у них не было другого выбора, ведь земля здесь была мертва. Их единственное богатство — это ремесло.

По дороге двигалась процессия, поднимая пыльный вихрь. Шесть верблюдов сопровождали паланкин, который несли на плечах четверо. Конструкция покачивалась в такт дербаке*, в который бил вспотевший мальчишка, бежавший рядом, стараясь не сбиться с ритма.

*название восточного барабана

Я подумала о герцогах Вармаэта — Хайфайдах. Они жили в Анисе, и я видела их на Теу Биад. Госпожа Хайфайд ненавидела меня так же яростно, как и все прочие дамочки, когда оба принца проявили ко мне интерес на балу.

Её дочь была подругой Реанн Болг — той самой круглоглазой брюнетки, что застыла в ужасе, когда я окунула голову Реанн в фонтан, чтобы освежить ей мысли обо мне.

— Я проснулась как раз в тот момент, когда вы подошли к городу? — спросила я, вспоминая слова Веледы.

Мэддокс кивнул, не отрывая глаз от приближающейся процессии.

— Наш проводник только успел послать стрижа, чтобы предупредить их, как узы сообщили мне, что ты возвращаешься.

— Проводник? Стриж?

В Гибернии предпочитали ворон. Символ Морриган, Дикой Охоты и жестокой Человеческой Короны. Именно поэтому Братство всегда использовало лебедей — птиц, не преданных богине и не поддающихся её влиянию.

Я задумалась, что стало с Морриган после того, как я освободила её от Никого.

— Именно так передают послания в Вармаэте, — подтвердил он. — Это единственная птица, что осмеливается пересекать пустыню и обладает достаточной выносливостью: они спят в полёте и не останавливаются, пока не доставят весточку.

Во главе процессии шёл человек. Высокий, стройный, в свободной одежде из дышащих тканей, как и все здесь. На икрах я заметила пересекающиеся кожаные ремни — там же находились ножны для ножей.

Когда он подошёл ближе, я поняла, что именно меня с самого начала смущало. Из тёмных наручей выглядывали его руки — и на них сверкали четыре изогнутых, чёрных когтя.

Фей.

Он изучал нас взглядом, преодолевая последние метры между нами с лёгкостью, будто песок под его ногами был камнем. Процессия остановилась у подножия дороги, внизу.

Он снял капюшон и закрывающую лицо ткань. Когти засверкали на солнце. Из-под угольно-чёрных волос показались заострённые уши. Кожа — тёмная, как у всех с запада, глаза — тревожные: с чёрной склерой и белыми зрачками. Наоборот, чем у обычных людей.

Но не это меня поразило. Черты сидхов были прекрасны своей необычностью и тем, что они символизировали.

А вот пирсинг… В его носу и нижней губе было как минимум восемь серебристых колец, вонзившихся в покрасневшую, воспалённую кожу.

Я различила блеск гематита. Любой сидх его чувствует. Этот металл невозможно спутать ни с чем — кровь сидхов будто сама знает, как его избегать.

Он был создан людьми и демонами, чтобы истреблять нас. Он не просто резал — он уродовал. При попадании в кровь он распадался, разносился по телу…

Разлагал. Уничтожал.

Фей перед нами имел шесть кусков гематита, вонзённых в лицо. Недостаточно, чтобы убить — но достаточно, чтобы держать его в постоянной агонии. Одно из колец в левой брови сочилось ихором.

Я сглотнула. Это было немыслимо.

Он взглянул на Мэддокса с чистейшим презрением и усталостью. И,