Хорошие девочки попадают в Ад - Марина Эльденберт

Все, что хочу?

Я хочу домой. Зализывать раны и по частям собирать осколки души, если, конечно она у меня осталась. Так же, как и дом. Есть страна, где я родилась, есть город, где я родилась, есть отец… но я понятия не имею, ждет ли он меня до сих пор. Что вообще скажет, когда я вернусь? И скажет ли?

— Спасибо, Аманда, я все сделаю, — ответила девушке, забирая у нее блокнот с ручкой.

По понятной причине электронные девайсы мне никто не предоставит, а жаль. Я бы написала Диане, сказала, что у меня все в порядке. Меня поселили в уютной мансарде, кормят, трахают и даже собираются купить мне одежду и книги.

«Передай папе, пожалуйста, что я не сдохла и меня не надо спасать. Уже поздно».

Я мысленно приказала себе выруливать на что-то другое, потому что так и до депрессии недалеко.

— Успеете до завтрака? Или хотя бы во время завтрака? Через час один из водителей поедет в город, часть того, что вы попросите, вам привезут уже сегодня.

— Успею, — ответила я, и Аманда убежала за завтраком. А я села писать список.

1.

Я смотрела на цифру с точкой до тех пор, пока Аманда не принесла завтрак. В голову не шло абсолютно ничего. Разве можно ничего не хотеть? Когда я жила с Робом, я столько всего хотела… точнее, хотела до того, как узнала, что он мне изменяет. Я думала, что однажды все наладится, что рано или поздно у нас появятся дети. Такой милый темноволосый, похожий на него мальчик, и девочка — вся в меня. Я думала о том, что стану отличной мамой, что моя дочь никогда не почувствует себя ненужной. О том, что, возможно, у нас не будет такого дома, как был у отца, миллиардов и полетов бизнес-классом в Дубай или куда угодно, но у нас будет семья. И путешествия тоже будут, мы будем отдыхать на море, может быть, съездим разок на Алтай и Байкал, привезем из этих поездок воспоминания и фотографии, на которых мы все будем счастливы.

Ники, которой я была до встречи с Робом, сказала бы, что я развела сопли и несу полную херь.

Ники, которой я была когда-то, не хотела детей и семью, ей нравились гулянки, красивые фактурные мальчики, дорогие тачки и лакшери жизнь.

Как изо всего этого собрать меня, правда? И какая я настоящая?

Усмехнувшись, я надкусила круассан и написала:

Зубная щетка.

У меня была зубная щетка, мне ее выдали еще вчера, этакий дорожный набор для штатной эскортницы, но надо же было с чего-то начать. Говорят, аппетит приходит во время еды. С круассаном сработало, так почему бы тому же самому не случиться со списком?

2. Спортивный костюм.

Посмотрев на этот пункт я дописала х2. Пусть будет два, не смогу же я все время ходить в одном.

3. Кроссовки. 36 русский.

Пусть сами разбираются.

4. Коврик для йоги, массажные мячи, мфр-ролл.

5. Книги (?)

Вопрос я поставила для себя, потому что, несмотря на знание английского, на английском я не читала. Вряд ли здесь можно найти книги на русском, а если их и найдут, то какие? Я оставила этот пункт себе на подумать, место под него и перешла к следующему.

6. Бесшовное белье. 70А, XS

Не знаю, как водитель будет его выбирать, все вопросы к Лукасу.

7. Скетчбук и карандаши. Классические и цветные. Или графический планшет.

Буду рисовать. Наконец-то я буду рисовать! Мне с детства нравилось калякать всякие дизайнерские штучки, но отец сказал, что это несерьезно. Ники Савицкой нужна серьезная профессия, которая обеспечит ей достойную жизнь и безбедное существование.

Лучше бы сказал, что Ники Савицкой нужны мозги и умение разбираться в мужчинах.

Я долго думала, что написать еще в рамках предложенного мне «всего». Подобрав ноги под себя, я запивала свою странную свободу выбора крепким кофе, макала круассан в джем, и тут мне в голову пришла идея.

Улыбнувшись, я дописала восьмым пунктом:

8. Караоке.

И, когда Аманда заглянула, чтобы забрать поднос, я отдала ей этот нехитрый список. Постфактум вспомнила, что так и не решила ничего по поводу книг, но было уже поздно, горничная ушла.

Она обещала, что часть из заказанного мне привезут уже сегодня, открытым оставался вопрос, что делать до того, как мне это привезут. Кроме блокнота и ручки у меня ничего не было, поэтому я завернулась в плед и села в кресло, поближе к окну. Через овал, накрененный к небу, были видны только тяжелые свинцовые облака, сквозь которые тщетно пыталось пробиться солнце.

Эти облака напомнили мне меня, и неожиданно из этой странной истории родилось вдохновение. Я нарисовала солнце, затянутое тучами, точнее, брошь. Попыталась прикинуть, какие материалы могли бы сюда пригодиться: лепестки эко-кожи? Перья? Стразы? Солнце должно быть сверкающим, значит, стразы. Полосы облаков — темными, оттеняющими яркий желтый цвет. Я знала, что желтый отлично сочетается с темно-серым, и поняла, что хочу это раскрасить. Не просто раскрасить, я хочу это воплотить. Неважно, куда потом отправится эта брошь, я просто хочу увидеть, как это будет выглядеть…

— Hallo!*

Приветствие на немецком, тоненький детский голос вытряхнули меня и из творческого процесса, и из философских мыслей. Запнувшись о них, я вскинула голову и увидела ту самую девочку. Она напоминала куколку из семейной рекламы: светлые вьющиеся волосы, бант-заколка, пижамный костюмчик с сиреневым драконом на курточке.

Девочка заглядывала в мою комнату, приоткрыв дверь, явно ожидая моей реакции.

— Привет, — автоматически выдала я на русском и тут же перешла на английский: — Привет!

— Я не говорю по-английски. Пока, — девочка шагнула ко мне в комнату. — А ты сказала «привет» по-русски?

Либо у меня едет крыша, либо этот ребенок говорит на русском, как на родном.

— Да, — осторожно ответила я.

— Ой, как здорово! Я тоже! Моя мама была русская, она меня научила. И теперь я не хочу забывать язык, чтобы не забывать маму. А как тебя зовут?

Все это вывалилось на меня раньше, чем я успела осознать происходящее. Правда, уже в следующий момент из коридора донеслось взволнованное:

— Amira! Amira, wo bist du?**

Девочка скользнула ко мне в комнату и рыбкой нырнула под кровать. Я никогда раньше не видела, чтобы кто-то с такой скоростью прятался.

— Amira! Amira!

Мимо моей комнаты пробежала