Месть. Под маской нежности - Алла Викторовна Нестерова

— Думаю. Всё-таки профессиональный интерес. Может, найду новые идеи для иллюстраций. А то мои зайчики, уже приелись, — добавила я с лёгкой иронией, наблюдая за его реакцией.

Он не заметил подтекста, слишком поглощённый своими мыслями.

— Хорошо, развейся, — он снова уткнулся в экран, бормоча что-то про «проклятый аудит». — Только не задерживайся допоздна.

В пятницу Михаил вернулся домой мрачнее тучи. Его плечи были напряжены, как у человека, несущего на себе крах всех своих планов. Лицо — маска из едва сдерживаемой злобы, а в глазах — искры ярости, готовые вот-вот вспыхнуть. Он швырнул портфель на диван с такой силой, что тот чуть не опрокинулся.

— Что случилось? — спросила я, подавая ему виски и мысленно потирая руки: «Давай, жалуйся, милый. Каждое слово — ещё один гвоздь в твой гроб».

— Твой отец отклонил три моих предложения по новым контрактам. Сказал, что нужна дополнительная проверка, — он залпом выпил виски, и его глаза вспыхнули злостью. — Перестраховывается... Или кто-то ему что-то нашептал.

— Может, он просто осторожничает? — я продолжала спокойно резать овощи для салата, наслаждаясь его раздражением.

— Осторожничает? — Михаил фыркнул, наливая себе ещё. — Марго, ты точно ничего не знаешь? Может, отец что-то говорил?

— Миш, ну что ты! — я обернулась с ножом в руке, изобразив обиду. — Папа со мной только о внуках говорит. Кстати, об этом...

Упоминание о детях мгновенно отвлекло его — как я и рассчитывала:

— Что?

— Мы можем планировать детей. Женаты три года, пора бы. — я посмотрела на него с широко открытыми глазами, вкладывая в взгляд максимум наивности.

Михаил поморщился, но быстро спрятал гримасу за улыбкой:

— Марго, мы же договорились — не сейчас. Слишком нестабильная ситуация в бизнесе.

— Знаю, — я грустно вздохнула, опустив ресницы. — Просто иногда думаю... Мне ведь уже тридцать два.

— Потерпи ещё немного, — он обнял меня сзади, и я заставила себя не напрячься. — Разберусь с делами, и подумаем о детях. Обещаю.

«Обещаешь? — подумала я с растущим цинизмом. — Твои обещания стоят ровно столько, сколько твоя честность, то есть ничего». Я прижалась к нему, изображая благодарность за пустые слова, и мысленно добавила ещё один пункт в список его лжи.

В субботу я провела у зеркала больше времени, чем собиралась, примеряя наряды и ловя себя на мысли, которую всеми силами старалась отогнать: тёмные глаза Ильи, затягивали словно в омут, его дерзкая улыбка, его голос — всё это цепляло сильнее, чем я хотела бы признать. В итоге я остановилась на изумрудном платье-футляре — элегантном, с тонким намёком на вызов, подчёркивающим фигуру ровно настолько, чтобы притягивать взгляды, но не кричать об этом. Туфли на каблуках, распущенные волосы, минимум украшений — идеальный баланс для светского мероприятия, где я собиралась быть заметной, но не уязвимой. Я посмотрела на своё отражение и усмехнулась: «Пусть Илья увидит не просто художницу, а женщину, которая играет по своим правилам. И пусть попробует угадать, что у меня на уме».

— Классно выглядишь, — заметил Михаил, окинув меня оценивающим взглядом, когда я уже направлялась к выходу. Его голос был тёплым, но в глазах мелькнула тень насторожённости, как у человека, который чувствует подвох, но не может его уловить.

— Не слишком нарядно для какой-то выставки? — добавил он, и в его тоне проскользнула едва заметная колкость.

— Там фуршет, куча критиков и журналистов, — ответила я, поправляя сумочку и пряча обручальное кольцо в карман. — Не хочу выглядеть серой мышкой. А ты чем займёшься?

— Пожалуй, съезжу к Лёхе, посидим где-нибудь, пивка попьём, жён обсудим, — он ухмыльнулся, но в его тоне чувствовалась натянутость, будто он пытался скрыть раздражение.

— Лёха? Этот ловелас? — я фыркнула, изображая лёгкую насмешку. — Смотри, чтобы он тебя плохому не научил. Татьяна терпит все его выкрутасы, а я не из таких.

— Не говори ерунды, я только тебя люблю, — Михаил чмокнул меня в щёку, и его улыбка показалась мне особенно фальшивой, как дешёвая декорация в третьесортном сериале. — Хорошо повеселись, но аккуратнее с шампанским. И вызови такси, когда будешь возвращаться.

— Конечно, дорогой, — я улыбнулась, переступая порог. «Аккуратнее? О, я буду чертовски аккуратной — с твоим подельником», — подумала я, чувствуя, как внутри загорается азарт. Выставка в «АртМосква» обещала стать новым актом в моей игре, и я была готова выйти на сцену.

ГЛАВА 13

«АртМосква» напоминала сцену из киберпанковского романа: старинный особняк, пропитанный историей, но начинённый хай-теком, словно кто-то скрестил XIX век с фильмом о будущем. Высокие арочные окна пропускали холодный свет, отражавшийся от глянцевых полов, а на стенах мерцали цифровые инсталляции, будто насмехавшиеся над классической лепниной потолка. Гости сновали между экспонатами: журналисты с хищным взглядом, критики в нарядах, кричащих о «прогрессе», и фотографы, выхватывающие кадры для глянца. Я показала пригласительный, добытый Ксенией через её бесконечные связи, и шагнула внутрь, чувствуя, как адреналин смешивается с лёгкой тревогой. «Спокойно, Марго, — одёрнула я себя, поправляя платье. — Это не свидание, а разведка».

Залы галереи были лабиринтом, где классика и авангард боролись за внимание. В одном углу голографическая скульптура переливалась, как жидкий космос, в другом — цифровые пиксели складывались в абстрактные узоры, от которых рябило в глазах. Я взяла бокал шампанского с подноса официанта, холодное стекло приятно легло в ладонь. «Идеальный реквизит для шпионки», — усмехнулась я про себя, оглядывая толпу в поисках Ильи. Сердце стучало чуть быстрее, чем хотелось бы, и я злилась на себя за это. «Ты здесь не ради его глаз, Марго. Ты здесь, чтобы понять, что связывает Илью и Михаила».

Илья обнаружился в третьем зале, у интерактивной инсталляции — цифрового лабиринта, где касание пальца меняло узоры на экране, словно ты дирижировал хаосом. Он стоял в центре небольшой группы, небрежно держа бокал вина, с той самой улыбкой — дерзкой, на грани насмешки, но с искрой, от которой трудно отвести взгляд. Чёрный костюм сидел на нём идеально, верхняя пуговица рубашки расстёгнута, тёмные волосы слегка растрёпаны, будто он только что провёл по ним рукой. Он был как актёр, знающий, что сцена принадлежит ему. Заметив меня, он замер — едва уловимо, но я успела поймать этот миг, прежде чем его губы изогнулись в знакомой улыбке, одновременно притягательной и опасной.

Я отвернулась к ближайшей инсталляции — хаотичному месиву пикселей, похожему на мои мысли после виски в «Гранд Паласе». Притворилась, что изучаю её, хотя кожей чувствовала его приближение — как лёгкий электрический разряд. «Спокойно, Марго. Ты — охотница, а не добыча».

— Пытаешься расшифровать этот цифровой хаос? — его голос, низкий, с лёгкой хрипотцой, раздался