Летний сад - Полина Саймонс

– Спасибо.

На мгновение их взгляды встретились.

И Александр внезапно мысленно перенесся на годы назад, он был в мундире, в «Садко», в другое время, в другой жизни, как другой человек, и этот другой сказал Кармен:

– А вы, девушки, приехали в одной машине?

Хотя в «Садко» он должен был сказать что-то другое. Он бы сказал: «Хочешь прогуляться?» Прогуляться по набережным, покурить в аллее?

– Да, – гортанно ответила Кармен. – На машине Эмили.

– Мне пора домой, – сказала в этот момент Эмили. – Родители меня убьют за то, что я засиделась тут допоздна. Это просто ужасно…

Кармен сжала руку Александра:

– Как ты думаешь, ты сможешь меня подвезти, чтобы Эмили могла сейчас вернуться домой? Я живу в получасе езды отсюда, к югу, в Чандлере.

Александр посмотрел на Джонни; тот таращился на него с выражением, говорившим: «Не понимаю, какого черта ты делаешь?»

Он и сам не понимал. Но даже в два ночи в пятницу, после пяти часов пьянки, он знал одно: никакая женщина, кроме его жены, не сядет в его грузовик. Другая женщина не может сидеть там, где сидела Татьяна, где сидел его сын, в том самом грузовике, в котором он возил свою семью. Даже будучи нетрезв, даже по-юношески заинтересовавшись привлекательной, отлично сложенной молодой женщиной, готовой к большему, такого тридцативосьмилетний Александр сделать не мог. И еще он не мог объяснить этого Кармен.

– Я не могу тебя отвезти. Я должен ехать домой. Сын ждет.

– Вот как? Да он, скорее всего, уже спит. Ты можешь высадить меня по пути.

– Мне не по пути с чем бы то ни было. А вот Эмили – да, и она уходит. Ты отлично можешь поехать с ней.

Кармен неохотно встала, и, пока Александр расплачивался, отстав от всех, остальные трое были готовы уйти.

– Ты не идешь?

– Через минуту. Спокойной ночи.

Кармен прогнала Джонни и Эмили и снова села:

– Я подожду, пока ты допьешь.

Он уставился на нее, гадая, стоит ли она того. Она не казалась умной, хотя это почему-то было не важно.

– Кармен, – сказал он наконец, когда прошли минуты, но она ничего не поняла, – я прихожу в этот бар каждую пятницу. Это мое постоянное место. Люди здесь меня знают. Я прихожу сюда с друзьями, с людьми, с которыми я работаю. Я прихожу сюда с женой. Ты понимаешь, почему я не могу выйти из этого бара с тобой?

Почему ей вроде бы это очень понравилось? Она ушла, а Александр выждал еще немного и тоже ушел.

Она ждала его на парковке и подошла, чтобы попрощаться:

– Значит, ты здесь будешь во вторник?

– Нет, не обязательно.

– А как насчет следующей пятницы?

Он пожал плечами:

– Возможно.

– Значит, я могу снова тебя увидеть. – Кармен улыбнулась. – У тебя бывают какие-то отмены в расписании, чтобы мы могли повидаться как-нибудь вечером, поужинать, возможно, поговорить о нашем доме?

– Мне нужно выяснить. Может, и случится отмена.

– Надеюсь. – Она запечатлела на его щеке медленный влажный поцелуй. – Ладно, спокойной ночи. – Ее грудь прижалась к его рубашке.

Когда она уехала, Александр сел в грузовик, положил руки на руль.

И не поехал домой.

Он поехал в госпиталь.

Александр ехал и ехал, выжимая сцепление, стараясь вести грузовик прямо, а припарковавшись – кое-как, – потащился в приемное отделение. За столом там никого не было, дежурная сестра отсутствовала, никто его не встретил. Он пошел в комнату ожидания, где с полдюжины человек развалились на стульях как мешки. Одним из них был Чарли. Александр упал на стул через один от него:

– Осмотр уже был?

– Нет пока, – ответил Чарли. – Значит, скоро будет.

Они ждали.

И наконец она появилась. Маленькая, круглолицая, веснушчатая, бледная, с ненакрашенными губами и никаких духов, никакого винного дыхания, а волосы собраны в узел под белой шапочкой, а ноги в белых чулках – стройные и скромные. Татьяна пришла, и ее губы все равно были пухлыми и мягкими, а грудь покачивалась, и Александр это видел и ощущал ее тепло. Она точно так же могла стоять перед ним обнаженной или лежать перед ним нагой – так отчетливо он видел ее всю, видел, ощущал ее запах, вкус…

Ее белый халат слегка помялся за время дежурства, высокий лоб блестел, веснушки зимой побледнели, зеленые глаза посмотрели на Александра грустно и подавленно. Сев между Александром и Чарли, она взяла обоих за руки:

– Ну, Чарли. Ну, Александр? Я твердила и твердила, чтобы вы не пили слишком много. Это не доведет до добра. Это вас приведет в плохое место. Приведет вас во тьму. – Она посмотрела на одного, на другого, а они кивали. – Вы оба дали мне обещание. Чарли, ты поклялся, что в эту пятницу не напьешься.

– А что обещал я, Татьяна? – спросил Александр, едва ворочая языком.

Она повернулась к нему и промолчала. По ее щеке сползла слезинка. Она отпустила руку Чарли, но руку Александра продолжала держать.

– Я принесу вам кофе и немного льда для головы. Подождите здесь.

Как будто кому-то из них было куда уйти.

Она вернулась с двумя стаканчиками кофе. Чарли сказал, что ему бы хотелось добавить в кофе виски. Александр поставил свой стаканчик на пол и, поймав Татьяну за руку, привлек к себе, поставил между своими ногами.

– Ты понюхай, чем от меня пахнет, – хрипло пробормотал он, дыша на нее. – Так здорово, правда? – Александр обхватил ее своими огромными пьяными руками. – Детка, поехали домой, – буркнул он. – Поехали домой, и я… – Ему все еще хватало рассудка говорить тихо, почти шепотом. – И я тебе дам глоток настоящей любви, которая так тебе нравится.

Глядя на него сверху вниз, Татьяна отвела волосы с его лба и, наклонившись, поцеловала.

– Эта пьяная любовь иной раз грубовата для твоей жены, – тихо сказала она. – Выпей кофе, приложи лед к голове, чуть-чуть протрезвей и отправляйся домой. Энтони там один.

– Энт у Сержио, – возразил Александр. – Его дома нет.

Она мягко вывернулась из его рук:

– У меня там сломанные кости, проблемы со срединной артерией, перфорация желудка и аритмия. Мне нужно идти.

Уходя, Татьяна обернулась:

– Когда придешь в следующий раз, Александр, сначала сотри помаду со своего лица.

Придите все верные

В следующую пятницу у «Мэлони» Джонни радостно и неожиданно признался, что он больше не гоняется за Эмили. Судя по всему, на прошлой неделе, в субботу, на рождественской вечеринке, Эмили, хорошенько выпив и расслабившись, дала ему немного бесплатного молока в спальне наверху, и, утолив так