Собственность заключенного - Ядвига Благосклонная

Что-то здесь нечисто… Я также нахожу непонятные записи. Судя по неровному почерку, Бахметова. Какие-то заметки относительно нарушения корпоративных прав, почему-то есть запись о неуплате налогов, а также распечатки странных счетов банка. Того самого, который он ограбил.

Зачем ему это все? Что же ты скрываешь, Дамир Бахметов?

Украдкой кошусь на мужчину, но тот спокойно себе читает, сидя на кровати. Кажется, он действительно погружен в изучение законов.

В такой идиллии проходит какое-то время. А потом раздается стук в железную дверь, который само собой не предвещает ничего хорошего.

— Кто? — подходя к двери, спрашивает Дамир.

— Это Лысый. Захар приглашает тебя и твою спутницу на ужин. Открой и забери вещи для красотки.

Бахметов, судя по сведенным бровям к переносице, не особо рад приглашению. Но и я и он понимаем — это приглашение, от которого не отказываются.

Глава 10

Женя

Понятия не имею как выгляжу в платье, которое принес Лысый, но подозреваю что как девушка с низкой социальной ответственностью. В камере Дамира нет зеркала во весь рост. Только небольшое кругленькое, что висит в душе. Душ это, конечно, громко сказано. Скорее шланг с пластмассовой лейкой и небольшим отверстием в полу для слива.

На этот раз платье красное, длинной до колена и с закрытой грудью под самое горло. Вроде прилично, да? Я тоже так подумала, пока не увидела обнаженную до самых ягодиц спину.

Боже правый, я никогда не одевалась так развратно! Мой стиль — это рубашки, спортивные костюмы и легкие платьица. Учитывая, что платье мне немного большевато, оно открывает больше задницы, чем необходимо. По задумке, оно должно заканчиваться чуть выше поясницы, а у меня едва ли не видно копчик!

Дамир никак не комментирует платье. Он лишь скользит по мне безразличным взглядом и хмыкает. Но это реакция на перед платья, потому что когда ему открывается вид сзади, то он со свистом втягивает в себя воздух и сквозь зубы матерится.

— Все так плохо, да? — жалобно спрашиваю.

— Плохо? — как-то сдавленно отзывается.

— Ну вид…

— Вид шикарный. Это плохо, — заключает, обреченно вздыхая.

— Одеяло взять нельзя, да?

— Увы…

— Зачем он это делает? Ты же выиграл меня! — яростно выпаливаю.

— Это только начало игры, пташка. Захар любит многоходовки.

— А ты? — почему-то спрашиваю, резко оборачиваясь и натыкаясь на внимательный взгляд серых глаз.

Вопрос остается без ответа.

Мы снова идем по плохо освещенным коридорам. И нет, несмотря на то, что я уже много раз ходила по этим коридорам, я так и не запомнила куда какие ведут… Потеряться здесь, к сожалению, очень легко. Особенно человеку, который страдает топографическим кретинизмом. Всем привет.

— Ты помнишь, что я тебе говорил? — когда мы подходим к хоромам Захара, спрашивает Дамир.

— Да, молчать, пока со мной не заговорят, не юлить и не смотреть в глаза, — отрапортываю, точно солдат.

— Не смотреть в глаза — уже не актуально, — сухо усмехается, после чего стучит в дверь.

Уже привычное действо. За дверью спрашивают кто пришел, и после того как Дамир отзывается, нас впускают.

Происходящее в камере Захара какой-то сюр. Диваны отодвинули и посредине комнаты поставили небольшой сервированный по всем правилам этикета стол. Несколько довольно неплохих на вид блюд, бокалы и бутылка дорогого шампанского.

За столом сидит Захар и еще два человека. Тот толстый, который вечно лезет ко мне со своими гадкими комментариями и еще один мужчина в очках, который тоже постоянно трется возле Захара. Должно быть, это самые приближенные к нему люди. Как говорится, правая и левая рука. Собственно, они даже сидят по бокам от своего «главаря».

— Евгения, прекрасно выглядишь! — восхищенно присвистывает Захар, разглядывая меня. И от этого голодного взгляда мне хочется спрятаться.

— Спасибо, — кивнув головой, выдавливаю из себя.

Неожиданно чувствую прикосновение горячих пальцев к голой спине, отчего вздрагиваю и натягиваюсь, точно тетива. Это Дамир обвивает рукой мою талию, притягивая к себе и… Обозначая территорию, что ли? И пусть жест абсолютно варварский, но, когда Бахметов ко мне прикасается, я чувствую себя более защищенной. Знаю-знаю, я сумасшедшая.

— Баха, вижу ты уже полон сил, — замечает Захар, с хитрым прищуром оглядывая мужчину.

— Стараюсь, — сухо парирует Дамир.

Еще несколько обменов «любезностями» и нас приглашают сесть за стол. Мы размещаемся аккурат напротив Захара. Все это напоминает званый ужин. И меня не покидает ощущение, что, переступая порог этой «камеры», ты отказываешься в параллельной вселенной.

Расстегнув пуговицы пиджака, Захар кивком головы указывает очкастому на бутылку игристого, мол, открой. Тот незамедлительно слушается. Раздается глухой звук вылетающей пробки, после чего напиток разливается по бокалам.

Я на это действо гляжу с плохо скрываемой брезгливостью. Во-первых, терпеть не могу шампанское. От него у меня кружится и болит голова, а во-вторых эта не та компания в обществе которой хочется выпивать. Не то чтобы меня кто-то спрашивает…

— Предлагаю выпить за обстоятельства непреодолимой силы, — подняв бокал, пафосно начинает Захар. — Все же удивительная вещь судьба, скажите? Если бы не она, то этот вечер снова бы пришлось коротать в исключительно мужской компании.

Судьба? Меня сюда привела глупость и самонадеянность, а не судьба.

— Евгения, за тебя! Ты сегодняшнее украшение вечера!

Мы чокаемся, и я делаю вид что отпиваю, хотя на самом деле только притрагиваюсь губами к бокалу, после чего отставляю его в сторону. Первые десять минут мы с Дамиром или молчим, или односложно отвечаем, пока Захар ведет светскую беседу.

Я не пью, только кушаю. А покушать тут, надо сказать, есть что. Особенно, если сравнивать с нашим обедом из быстрорастворимой лапши и древней как мир тушенки. Стейки, запеченная картошка, закуски и, разумеется, бутерброды с красной и черной икрой.

— Евгения, — в какой-то момент обращается ко мне Захар, и я застываю с поднесенной ко рту вилкой. Неловко прокашлявшись, откладываю вилку и сконфуженно улыбаюсь. — Может, ты хочешь сказать какой-то тост?

Ага, может еще встать на стульчик и стишок прочитать?

— Я не сильна в тостах, — предпринимаю мягкую попытку отказать.

— Не может такого быть! Ты ведь журналист, а эта профессия предполагает подвешенный язык. Не стесняйся, Евгения!

Какой тост сказать человеку, который даже в тюрьме устроился как на люксовом отдыхе?

Медленно беру в руку бокал, растягивая время и напрягая свои