Собственность заключенного - Ядвига Благосклонная

— А ты пробовала отказать?

— Пытаешься поймать меня на словах? — горделиво задирая подбородок, отвечаю вопросом на вопрос.

От моего движения наши лица оказываются в считанных сантиметрах друг от друга. Я ощущаю его прерывистое дыхание на своих губах.

— Понравилось с ним танцевать? — чуть поддавшись вперед, шепчет прямо в губы.

— Нет, — судорожно сглотнув, шепчу в ответ.

По коже бегут мурашки от такой близости. Внизу живота затягивается тугой узел. Кажется, будто все мое охватил огонь.

— Ненавижу это платье, — пылко выпаливает, дергая за подол и снимая ткань в кулаке, после чего впивается в мои губы жестким поцелуем.

Бахметов буквально набрасывается на меня, кусает, водит руками по голой спине, очерчивает пальцами позвонки. Он целует меня с отчаянной необходимостью, словно все в этом мире зависит от моих губ. И я сама не понимаю как поддаюсь на встречу, отвечая взаимностью.

И если наш первый поцелуй был игривым, дерзким. Скорее, чтобы подразнить, то этот поцелуй — наказание.

Подняв руку, Дамир властно обхватывает рукой мою шею, наклоняя голову под нужным ему углом, чтобы углубить поцелуй. Бесцеремонно врывается в рот языком, сплетается с моим, больно кусает зубами за губу, отчего из меня вырывается непроизвольный стон.

Нас охватывает чистая страсть. Я зарываюсь пальцами в короткие волосы Бахметова, отчего он издает рык, прижимаясь ко мне сильнее.

Наверное, все мои губы в ранах, настолько дико меня целует Дамир, но все это не имеет значения. В моей голове нет ни единой здравой мысли. Их вытеснил животный инстинкт. И только, когда руки Бахметова начинают задирать платье, я прихожу в себя.

Отрываюсь от настойчивых губ, упираясь ладошками в стальную грудь.

— Дамир… Дамир… — когда он снова лезет ко мне с поцелуями, хрипло выдавливаю. — Перестань.

Однако Бахметов не слышит ни единого моего слова. Снова притягивает к себе, ломая всякое сопротивление. Оставляет короткие поцелуи на шее, опускаясь все ниже и ниже…

— Дамир, хватит! — разазленно бью его руками по плечам. — Прекрати!

Наконец-то он отрывается от меня. Глаза все еще горят лихорадочным блеском, но Бахметов явно приходит в себя.

Отходит от меня на шаг, трет руками лицо, словно пытаясь выкинуть из головы разные мысли. Могу догадаться какие…

— Не понравилось? — неожиданно спрашивает.

— Что? — переспрашиваю, хмурясь.

— Я же знаю, что тебе понравилось. Зачем ты меня остановила?

Вот это самомнение!

— Я не могу так. С незнакомым человеком, в таких условиях…

— Ну, не таким уж незнакомым, — нагло ухмыляется, перебивая меня. — Жаль, что не можешь, пташка. Время бы здесь пролетело намного веселее.

После этих слов Дамир хватает полотенце и отправляется за стену.

Вдруг выходит оттуда и непреклонно припечатывает:

— И еще одно. Узнаю, что ты с Захаром за моей спиной что-то мутишь — убью. Обоих.

Глава 12

Женя

Бахметов снова погружается в чтение. Остаток вечера он со мной практически не разговаривает. Изредка бросает задумчивые взгляды, думая что я не замечаю, но в целом он выглядит сосредоточенным и спокойным. От того пылкого мужчины, что пригвоздил меня к стене, не осталось и следа.

Я опять-таки чтобы не маяться бездельем тоже читаю книжки. Многое мне непонятно, поскольку я журналист, а не юрист. Но, знаете, чтобы понять, что это в основном законы о махинациях не нужно иметь семи пядей во лбу.

Впервые задумываюсь… Может, Бахметов не обычный грабитель? Зачем он ограбил банк? Может, в этом был какой-то смысл? И сама же корю себя за подобные мысли. За то, что оправдываю и романтизирую преступника.

Я лично видела автомат в руках у Бахметова, видела плачущих испуганных женщин, которых он взял в заложницы. Этому нет оправдания. Как и мне. Девушке, которая наслаждается его грязными поцелуями.

Ладно, может и не грязными! Но чувствую себя я именно такой. Использованной дешевкой.

В очередной раз перелистываю страницу, по строчкам которой бездумно бегала глазами. Пытаюсь вчитаться в текст, но одна вещь не дает мне покоя…

— Почему Захар сказал, будто ты думаешь, что надолго здесь не задержишься? — раздается мой волнующийся голос в тишине.

Дамир отрывает глаза от книги и, недоумевающе хлопая глазами, уставляется на меня. Хмыкает и отвечает:

— Это его мнение. Думаю, многие люди, которые попадают в тюрьму, не могут с этим смириться.

Ага. Увиливает от ответа.

— Многие — это одно, а лично ты? — продолжаю докапываться.

Знаю-знаю, я снова лезу на рожен. Но такова моя натура. В конце концов, я журналист. Любопытство у нас в крови.

— Я смирился, — коротко бросает.

Если он думает, что я в это поверю, то у меня на лбу написано «тупица».

Бахметов не из тех, которые мирятся с ситуацией. Он контролирует каждый аспект своей жизни. И уж точно не привык к тому, что он в ней не полноправный хозяин. Такие люди не любят ограничение свободы, и никогда с этим не смиряться.

— Поэтому ты изучаешь право? — замечаю, даже не скрывая оттенки сарказма в голове.

— Я же говорил…

— Ага, что для общего развития. Я помню, — киваю головой. — Но слабо верится. Ты хочешь сбежать?

Губы Дамира поджимаются, словно он силой сдерживает смех. Проглотив усмешку, он учтиво интересуется:

— Ты хочешь предложить мне побег, пташка?

— Нет, конечно! Ты преступник!

Если и был намек на улыбку в лице мужчины, то она стирается после моих слов. Он мрачнеет.

— Я не собираюсь никуда бежать. Мне за побег накинут лет двадцать.

— Тогда почему ты не принял предложение Захара? — искренне недоумеваю я.

Сами посудите, у Дамира срок не маленький. А предложение Захара хоть и рискованное, но в нем есть смысл.

— Потому что это путь в никуда. Допрос окончен?

Что? Допрос?

Прикусываю неловко губу, понимая, что увлеклась. И вот вроде бы Бахметов на все ответил, не проигнорировал, а все равно ни одного прямого ответа я не получила. Не то чтобы Дамир обязан со мной откровенничать, конечно.

— Давай спать, пташка. Кто знает, что принесет нам завтрашний день…

***

А завтрашний день не принес нам ничего нового. Снова был взрыв, который обозначил, что заключенные и власти опять не пришли к компромиссу.

Собственно, от него я и просыпаюсь. От испуга аж на кровати подпрыгиваю, оглядываюсь вокруг себя и хмурюсь, осознавая что в камере