Блэкторн - Джей Ти Гайсингер

всегда хотела быть существом, которое может превращаться из уродливого маленького создания в то, кем оно является на самом деле. Уверена, ты понимаешь почему.

Я снова встречаюсь с ним взглядом и стараюсь не показывать, какие эмоции переполняют меня. Потому что, хотя я могу быть отстраненной с любым другим мужчиной, Ронан Крофт — исключение.

Он всегда был и всегда будет моим криптонитом.

— Вы готовы сделать заказ?

Официантка стоит у нашего столика с карандашом и блокнотом в руках. Вздрогнув, я отрываю взгляд от Ронана и откидываюсь на спинку сиденья.

— Кажется, у меня пропал аппетит.

— Просто принесите нам два самых популярных блюда. Да, и бекон тоже.

Он протягивает ей мое меню, и она уходит. Заметив мой пристальный взгляд, Ронан спрашивает: — Что?

Я не могу сказать ему, что собиралась заказать то же самое, иначе он поднимет шум, поэтому я веду себя снисходительно.

— Ты заказываешь бекон в мексиканском ресторане?

— Я не знал, что это запрещено.

Когда я продолжаю смотреть на него, Ронан вздыхает.

— Мне этого хотелось. Можешь осудить меня.

— Я лучше собью тебя своей машиной.

Он смотрит на меня, а потом начинает смеяться.

— Ты чертовски нелепа.

Мои щеки пылают от смущения. Не могу сказать, было ли это унижение или гнев, но я не собираюсь выяснять это.

— Знаешь что? Это всё нелепо. Я ухожу

Я начинаю выбираться из кабинки, но Ронан протягивает руку и хватает меня за запястье.

— Останься.

Что-то в его тоне заставляет меня остановиться и посмотреть на него. Он смотрит на меня в ответ с мольбой в глазах. Я настолько ошеломлена этой нехарактерной для него уязвимостью, что на мгновение теряю дар речи.

Он отпускает мое запястье и откидывается на спинку сиденья.

— Прости. Это рефлекс. Пожалуйста, останься.

Запыхавшаяся и растерянная, я сажусь с краю, не зная что делать, остаться или уйти, разочаровавшись в себе из-за того, что не могу принять решение.

Ронан наблюдает за мной настороженным, но полным надежды взглядом. Это так странно, я понятия не имею, что делать.

Наконец я сдаюсь.

— Ты сказал «пожалуйста».

Он хмурится.

— И что?

— Я не думала, что ты знаешь это слово.

— А.

Ронан на мгновение задумывается.

— Не могла бы ты остаться и поужинать со мной? Пожалуйста? Я бы очень хотел этого… если ты не против.

Я закрываю глаза и бормочу: — Где же найти хорошего экзорциста, когда он так нужен?

— Послушай, я обещаю, что больше не буду этого говорить, пока ты сама не попросишь.

Я открываю глаза и сердито смотрю на него.

— Почему ты такой надоедливый?

— Годы практики. Давай, Багз. Убери коготки и поешь со мной. Я безобидный.

— Ты такой же безобидный, как гремучая змея.

Он смотрит на меня, ожидая, пока я приму решение. Это на удивление тактично и, к сожалению, склоняет меня на темную сторону.

— Но ты заказал бекон, так что я останусь, пока не съем хотя бы кусочек, или пока ты снова не скажешь что-нибудь раздражающее.

Его губы изгибаются в улыбке. В его ледяных глазах мелькает веселье, заставляя их сверкать, как рождественские гирлянды. Ронан так красив, что это просто зло. Даже сам дьявол не обладает и половиной его обаяния.

Я откидываюсь на спинку сиденья и смотрю на свои руки, на потолок — на все, кроме него. Этот жаркий пульс между моих ног все еще не утих. Если уж на то пошло, он становится все жарче.

— Ну как тебе Лос-Анджелес? Я не могу представить, что ты живешь в таком солнечном месте.

— Я в любой день предпочту пасмурную погоду солнечной.

— Я знаю. Ответь на вопрос.

— Я и забыла, какой ты упрямый.

— Нет, не забыла. Ответь на вопрос.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам.

— Я не живу в Лос-Анджелесе.

— Но ты же сказала, что отец Беа живет там.

— Я никогда не говорила, что мы живем вместе, верно?

— Значит, ты не замужем.

— Не твое дело. И можешь уже моргать. Твой демонический взгляд нервирует.

— Так вы не женаты?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что ты довольно уклончива для той, кто утверждает, что ее ребенок от другого мужчины.

— Если я не совершу убийство к концу этого ужина, то получу награду.

— Просто пей свою «Маргариту». Пусть текила смягчит остроту твоего самурайского меча — языка.

Я беру бокал с коктейлем и улыбаюсь ему.

— По крайней мере, это не кровососущий паразит.

Ронан поднимает свой бокал, чтобы произнести тост.

— Выпьем за это.

Я чокаюсь с ним, делаю глоток и удивляюсь, как ему удается быть одновременно невыносимым и чертовски обаятельным. Может быть, контраст отвращения и восхищения — это то, что привлекло меня в нем. Противоречия всегда притягательны.

Он усмехается.

— Видела бы ты свое лицо. О чем ты сейчас думаешь?

— О том, как бы ты выглядел без зубов, без волос и с красным носом, как у клоуна. Это было бы огромным улучшением.

Ронан запрокидывает голову и смеется. Я отвожу взгляд, чтобы не видеть, насколько это привлекательно.

Все еще посмеиваясь, он говорит: — Знаешь, мне кажется, ты единственный человек, который меня не боится.

— А, так вот в чем дело. Должно быть, утомительно, когда все эти прихвостни целый день целуют тебя в зад.

В мгновение ока он из веселого превращается в серьезного.

— Да, — произносит Ронан торжественно. — Ты и представить себе не можешь.

— Если ты хочешь, чтобы я пожалела тебя, бедного богатенького мальчика, то тебе придется ждать очень долго.

Его голос становится хриплым, а глаза начинают гореть.

— Я не хочу от тебя жалости. То, что я от тебя хочу более интимное.

Между нашими взглядами снова пробегает искра, от которой волосы на затылке встают дыбом. Хотя мои соски напрягаются, я сохраняю невозмутимое выражение лица и беспечный тон.

— Мы уже были близки в подростковом возрасте. У меня даже остались эмоциональные шрамы, подтверждающие это. И ты ступаешь на опасную территорию, так что следи за своими словами.

Ронан долго смотрит на меня, полуприкрыв глаза и склонив голову набок.

— Ты слишком много думаешь, Ронан. Не перегружай свой крошечный мозг.

— Я просто хотел узнать, какие неприятности меня ждут, если я спрошу, не хочешь ли ты потрахаться со мной из ненависти. Ну, знаешь, в память о старых добрых временах.

Мое сердце бьется в три раза быстрее. Кровь приливает к шее и ушам и остается там. Я сглатываю, заставляя себя смотреть ему в глаза и не ерзать на стуле.

— Тебя ждут большие неприятности. Так что не спрашивай.

— Я