Ангел-мечтатель - Ирина Буря

мы с ним подошли к офису, битва за власть в нем уже закончилась. Очевидной победой Стаса. Который тут же взялся и всех остальных загонять под ту же авторитарную гребенку — не менее решительной, чем у моего ангела, но куда более железной рукой.

Какая еще разминка в начале каждого рабочего дня? Часовая?! Он, что забыл, что меня от физической подготовки даже у хранителей освободили — во избежание травмирования окружающих?

А, ну если эта разминка в нагрузку к визитам в главную ангельскую резиденцию полагается, тогда еще ладно. Мне там все равно навещать некого — я готова постоянно в офисе оставаться. А по часу в день без чьих бы то ни было попыток меня опять на задний план загнать — так и вовсе с удовольствием.

Отлично! Откладывать удовольствие и вправду незачем. И он сам меня вместо себя руководителем офиса оставил. Пусть даже пустого. Теперь у меня и право принятия решения есть, и право голоса за него проголосовать. Единогласно.

Теперь мне никто не помешает Марине позвонить. Спокойно и с расстановкой. Во-первых, выяснить, в полной ли мере объяснил ей Стас возникшую угрозу земле. Не исключено, что она его не дослушала и так отделала, что от него до сих пор искры во все стороны летят. Во-вторых, выяснить у нее, каким образом ей это удалось. Во всех подробностях — времени должно хватить. И в-третьих, придумать вместе с ней, как полученные искры в нужное русло направить. Главное, не реагировать на ее первое предложение — запустить ими в моего ангела.

До сих пор не пойму, как это случилось — наверно, я слишком увлеклась, перебирая в сознании все эти перспективные направления нашего с Мариной совещания. И случайно задела канал связи со Стасом.

Когда он, уже на выходе из офиса, ответил мне по нему, я чуть не подпрыгнула. Дважды. Сначала от неожиданности, потом — от того, что он мне сообщил.

Вот я так и знала, что что-то он от нее скрыл! Марина никогда не терпела малейшего ангельского пренебрежения по отношению к людям — я в жизни не поверю, что узнав о действительно реальной угрозе земле, она позволила Стасу отодвинуть себя в сторону. Да и она тоже хороша: нет, чтобы выслушать его до конца вместо того, чтобы с пол-оборота взвиваться — он, небось, даже обрадовался, когда она раскричалась, дав ему шанс не вводить ее полностью в курс дела.

Ну, это мы сейчас поправим. Вопрос только, как. Телефон я успела в карман сунуть, когда мой ангел меня в офис потащил, но Стас же говорит, что в нем все прослушивается. И наружу не выйдешь — не исключено, что здесь все еще и просматривается.

Ладно, изобразим пока бурную трудовую деятельность, а там — с рабочего места кто угодно право отлучиться имеет. Покурить, например, или в туалет. И не надо мне рассказывать, что ангелам все это ни к чему! Если что, скажу, что это меня вид этого офиса с толку сбил, напоминание о старых земных привычках навеяв.

А действительно, есть что-то общее. Вместо Галиного, стол моего ангела совсем рядом — только руку протяни. Нет, не надо — в нашем земном офисе он только этим в невидимости и занимался, что никак не способствовало моему трудовому настрою.

И стол Тени в самом дальнем от меня углу, за которым он замер в полной неподвижности, как только Стас начал распоряжения всем раздавать — прямо как наш компьютерный гений Алеша, вечно приклеенный к экрану так, что не дозовешься.

На земле, правда, наш Сан Саныч в отдельном, хоть и крохотном кабинете располагался, не давил сотрудников начальственным взором — в отличие от Стаса, который прямо напротив меня устроился и с самой первой минуты дал мне понять, что не забыл мои неоднократные отказы работать под его началом. Это он мне велел с техникой ознакомиться в из отсутствие? Да когда он сам хоть какую-то в последний раз в руках держал?

Подняв прозрачную панель на столе перед собой, я снова усмехнулась. Руки сами собой привычное действие совершили — ну прямо вылитый земной ноутбук. Вот только без клавиатуры. А как текст набирать? Ага, наверно надиктовывать — вот же дурацкая затея! Пробовала я на земле это, с позволения сказать, облегчение работы — так потом текст в два раза дольше исправляла, чем набрала бы его.

Я обратилась к этому ангельскому ноутбуку, медленно и отчетливо выговаривая каждое слово — если он что не разберет, как я потом это исправлю без клавиатуры-то? Он, похоже, ничего не разобрал — на экране не появилось ни единой буквы. Я попробовала еще раз. Потом еще. Потом еще не раз — экран оставался невозмутимо прозрачным.

У меня вырвалось одно из цветастых выражений Стаса — я тут же испуганно зажала себе рот рукой. Во-первых, все прослушивается, а во-вторых — что я твердо уяснила себе в самый первый год работы в земном офисе, так это то, что техника не терпит грубости. Рявкни на нее — расстроится, да еще и так, что потом специалист ее полдня назад настраивать будет. А здешняя еще, небось, и капризная по-ангельски.

Сосредоточенно глядя на экран, я мысленно перебрала все фразы, с которыми обращалась к моему ангелу, когда он переставал доводы рассудка слышать …

… Да разве кто сомневается, что тебе виднее, что происходит и что с этим делать! Тебе ведь равных нет в умении в самую суть посмотреть, а если мы сейчас еще и пару деталей добавим … — покатились вдруг по экрану одна за одной круглые и тщательно выписанные буквы.

И никаких полдня на восстановление взаимопонимания!

— Какая же ты умница! — совершенно искренне обратилась я к уже снова прозрачной панели.

— Отставить оборудование! — взорвалось у меня в голове самым командным голосом Стаса. — Немедленно!

— Что случилось? — отшатнулась я и от экрана, и от пугающе непререкаемого тона в сознании.

— Потом! — ничуть не сбавил он напор.

Фух, этот мысленный обмен на экране не отразился! А почему? Ангельская техника деликатнее земной, что ли — только на прямое обращение отзывается?

Косясь краем глаза на экран, я бросила в сторону несколько мысленных замечаний по поводу диктаторских замашек Стаса. Ангельский ноутбук вежливо пропустил их мимо ушей.

Я отвесила — но в ту же сторону — самый цветистый комплимент его светским манерам. Он встретил его с невозмутимой скромностью.

Отлично! Я чуть в ладоши не захлопала. Как только они все вернутся, мы все-таки проведем наше