Кроличья ферма попаданки - Дия Семина

веселее в Сочи перебраться. Надоело на даче, словно я их заставляла батрачить от восхода до заката. А разве я на этой даче не для них старалась? Разве не им все блага создавались? Поехали мальчики пока на лето, потом, сказали, посмотрят, только на что смотреть, возвращаться им некуда, Серёжа все наши накопления разодрал, раздробил было много, стало три краюшки.

Ровно такая же ситуация, как у Алёны.

Я жила для них, отдавала всю себя, а потом состарилась, подурнела, стала скучной бабкой-активисткой, даже для собственных детей, они оправдались тем, что нашли с отцом отличную работу, ничего личного, и они меня очень любят, но в Сочи веселее. Конечно, никто не требует порядка, никто не контролирует, свобода и воля, кто же от такой жизни откажется. Сыновья даже переводы начали слать, а у меня рука не поднималась эти деньги принять, обида захлестнула.

Я не перенесла жестокого удара. Не могу вспомнить, что со мной случилось, помню только одну мысль, что была бы у меня доченька, она бы меня не бросила, или хотя бы предложила бы переехать вместе.

Разбитая, уставшая, уничтоженная, вот какой себя вспомнила.

Архип в одном ошибся, может, я и переселилась в тело Алёны, но магии во мне ноль, я не та, за кого он меня принимает. Такие души магической силой не обладают.

С трудом вырвалась из плена воспоминаний, очень долго пролежала, тело затекло, с трудом поднялась с земли, отряхнулась и пошла к флигелю, прекрасно понимая, что ничего хорошего меня не ждёт.

— Алёна Павловна! Мы вас обыскались! — вздрагиваю, не ожидала, что кому-то нужна в усадьбе. Поворачиваюсь, а ко мне идёт бравый такой мужчина, приятной, учтивой наружности, улыбнулся и коротко представился. — Егоров Семён Данилович, старший дознаватель управы. Мы вчера вечером взяли вашего мужа, а сегодня посетили ваш уничтоженный хутор и почти выяснили, что произошло с вашим наследством.

— Я за вас рада, можно, я пойду…

— Это я за вас рад! Мы его поймали, показания взяли, Стрельцов во всём признался, — он так довольно улыбается, словно раскрыл преступление века.

— Отправляйте его в тюрьму или на каторгу, мне всё равно. Только развод получить.

— Вот по этому вопросу я и прибыл. Вам бы со мной в город проехать, провести опознания остальных бандитов, рассказать о нападении на вас, подписать бумаги на развод. У меня карета, мы вас привезём обратно.

— Обратно не надо, я сейчас соберу дочь, и мы с вами поедем, я не представляю, где мне остановиться в городе, но и тут остаться больше не могу.

— Как потерпевшую, мы вас можем разместить в небольшой гостинице при управе, а там посмотрим.

— Хорошо, я сейчас! — невероятно тяжело, но я должна сделать этот шаг, и я его сделаю.

Нам собраться, только подпоясаться, забрала дочку, укутала её в шаль, и с коробом, что подарила Агафья, села в полицейскую карету, мы сразу же поехали, куда, сама не знаю, только бы подальше от Архипа, графа и позора.

— Алёна-а! — я ждала этот крик, но даже не оглянулась. Пока не готова, моё сердце дважды разбито с особой жестокостью, я, как и моя девочка, боюсь мужчин и больше не верю в любовь.

Глава 18. Тайны Его светлости

Сразу после обнаружения сокровищ.

Граф с нетерпением взрослого ребёнка приказал лишь отряхнуть сундук от земли, в одной из комнат постелить большую тряпку на пол, оставить клад и выйти.

Никто и не сопротивлялся, никто, кроме Магдалены. Она посчитала себя вправе присутствовать при вскрытии сокровищницы.

— Оставь меня! Иди к себе! — слишком зло сказал как отрезал, и ни надутые от обиды губы, ни мольбы, что ей жутко интересно и как теперь спать, ничего не тронуло жестокое сердце Его светлости.

Он захлопнул дверь перед её курносым носиком.

— Жестокий! — единственное оскорбление, на какое она решилась.

Оставшись, наконец, один, Лев Николаевич открыл сундук и не спеша выложил на тряпку потускневшие ценности.

Многие монеты уже устарели и не в ходу, но они из золота, и ценность их значительно возросла. Серебро тоже можно пустить в работу. Отлично сохранившиеся украшения с самоцветами, и драгоценными камнями, тоже порадовали наследника.

Этот клад моментально сделал графа Безухова богаче на несколько миллионов, можно огромный особняк купить в столице, или фабрику, мельницу, да что угодно.

Настроение заметно улучшилось, но радоваться пока рано.

На дне осталось совсем немного золотых монет, а самого главного не нет…

Он так и не нашёл семейный артефакт, старинное благословение рода, без которого Безуховы вымерли бы ещё в прошлом столетии. Лев Николаевич остался один, последний в роду и бездетный. Первая жена умерла от стремительной лихорадки, как только узнала, что беременная. Проклятье снова взяло свою плату, за сделку, заключённую слишком жадным прадедом. Деньги текли и текут в руки рекой, но цена тому – жизни наследников.

Страшный магический недуг может преодолеть только очень сильная и хотя бы немного одарённая женщина, такая как его матушка. А где сейчас найти такую невесту, способную пережить беременность?

Больше рисковать нет ни желания, ни возможности. А время неумолимо, жениться нужно и скорее.

Его сиятельство опустился на пол, вытянул ноги и закрыл глаза, не в силах сопротивляться гнёту семейной трагедии, прекрасно понимая, что это конец.

Проблема вспыхнула с новой силой именно сейчас, клад как надежда на спасение обрадовал и вмиг разочаровал.

Две недели назад сваха прислала письмо, что есть в столице прелестная девушка, восхитительная во всех отношениях, и к ней сватаются многие, однако отец её был бы рад объединить свой древний боярский род с графским родом Безуховых.

Сразу дать ответ Лев Николаевич не решился, будучи совершенно точно уверенным, что и прелестницу Александру Яковлевну постигнет ужасная участь его первой жены.

От волнения граф закрыл глаза и прошептал:

— Если найду этот крест, поставлю часовню!

Трижды перетряхнул, проверил все щели в сундуке, перевернул все монеты и ленту с орденом.

Креста нет!

Запах сырой земли заполнил комнату и напомнил о вечном. Тревога вперемешку с тоской подступили к горлу, захотелось сделать что-то такое, во что бы выплеснулась злость, максимум, какой он себе позволил – пнуть сундук, тот с грохотом опрокинулся. Но креста нет, даже если разбить этот ящик, уже ничего не изменится.

— Лучше бы один крест, чем все эти богатства. Придётся написать свахе вежливый отказ…

Через некоторое время взял себя