Проданная драконом, купленная Смертью - Кристина Юрьевна Юраш

день, — и упала на постель, будто земля обвалилась под ногами.

Тело сразу провалилось в сон.

Но ненадолго.

Через мгновение — прикосновение.

Лёгкое. Почти неощутимое.

Как будто кто-то провёл пальцем по моей щеке — не грубо, не требовательно, а… бережно. Слишком бережно для ночи, полной теней.

Я открыла глаза.

Сердце замерло.

В комнате было темно, но не по-обычному. Не уютно.

Казалось, эта темнота дышала.

Я медленно приподнялась на локтях, оглядываясь. Взгляд упал на вазу с полевыми цветами — ромашки, васильки, та самая веточка с неизвестными мне цветами…

Они увядали на моих глазах.

Лепестки почернели, как будто их коснулась тень вечности. Стебли обмякли, будто сдались без боя.

— Ты здесь? — прошептала я, не отводя глаз от вазы.

Тишина.

Потом — шелест.

Не ткани. Не ветра.

Тишины, которая обрела форму.

В кресле у окна — том самом, где Лили, наверное, читала книги и мечтала о женихе, — проступил силуэт.

Чёрный плащ. Белые волосы. Плечи, будто выточенные из мрамора и лунного света.

Смерть.

Он не двигался. Не дышал. Просто был.

Но я чувствовала — он зол.

Глава 33. Принцип невмешательства

Не как Абертон, чей гнев был ледяным и пустым.

Нет.

Гнев Смерти — живой.

Он пульсировал в воздухе, как удары сердца, которое не должно биться.

Я видела, как от его зрачка расползаются трещины. Я уже видела это однажды.

Теперь они были снова — тонкие, почти невидимые, но опасные, как трещины на льду под ногами.

— Пылинка, — произнёс он, и голос его был тише шёпота, но громче грома. — У меня к тебе есть разговор.

Я сглотнула. Пальцы впились в простыню.

— Я… я слушаю.

Он не встал. Не приблизился.

Просто посмотрел на меня — и в этом взгляде было всё: разочарование, боль, гнев… и что-то ещё. Что-то, что я не могла назвать, но от чего по коже побежали мурашки.

— Ты зачем это сделала? — спросил он.

Не «что».

«Зачем».

Потому что он знал.

Он знал, что я вернула Лиама.

Он знал, что я перешла ему дорогу.

— Я… — голос предательски дрожал. — Он ещё не должен был умирать. Его мама… она ждала…

— Его время закончилось, — перебил Смерть, и в словах не было жестокости — только закон. — Я дал ему шанс. Он проиграл. А ты… ты украла то, что уже принадлежало мне.

Я сжала кулаки под одеялом. Ситуация была серьезной. Я никогда еще не видела Смерть таким!

— Но ты же сам сказал, что я могу просить последнее желание! Я просила — оставить его в живых! — придумала на ходу я.

— Ты просила чай, — холодно ответил он. — А не право вмешиваться в баланс.

— Баланс?! — вырвалось у меня. — Какой баланс, когда его убили?! Кто-то вонзил нож в грудь! Кто-то хотел, чтобы он умер! Это не судьба! Это злодеяние!

— Это естественный порядок вещей, — ледяным голосом произнес Смерть.

— Нет! — произнесла я. — Естественный порядок вещей — это когда человек проживает долгую жизнь, радуется внукам и правнукам, а потом умирает счастливым и уставшим от жизни в кругу семьи!

Он замолчал.

И в этой тишине я поняла: он знает.

Он знает, кто убил Эллу.

Он знает, кто подмешал яд в мой чай.

Он знает, кто стоит за всем этим.

И всё же… он не вмешивается.

— Ты не имеешь права решать, кто живёт, а кто умирает, — тихо сказал он, но в его голосе была твердость. — Даже если твоё сердце чисто. Даже если твоя боль — настоящая. Ты нарушила порядок, пылинка. И теперь… я должен решить, что с тобой делать.

Я похолодела. Я должна его бояться… но не могу.

— Такое преступление не должно остаться безнаказанным, — произнес Смерть. — Даже если его совершила ты.

— А почему даже? — спросила я, замирая от его слов.

— Потому что ты первая, кому удалось разжалобить меня. И я и так ради тебя нарушил законы! — внезапно Смерть поднялся с кресла.

Его черный плащ прошелестел по полу, а шаги приблизились ко мне.

Медленно. Величественно.

Как будто каждый его шаг — часть ритуала, что длится уже тысячи лет.

— Или ты думаешь что, пылинка? Ты просто так попала под дверь к доктору, который может тебя спасти? Или ты думаешь, что в дверь постучал добрый прохожий, увидев тебя и пожалев всем сердцем?

Я опешила. Получается, он дал мне шанс? Он! Смерть? Самое могущественное существо в мире дало мне шанс… Но почему? Зачем?

— Зачем, пылинка? Зачем ты заставляешь меня выбирать между законом и… тобой? — спросил он.

— А почему ты вообще выбираешь? — спросила я, глядя ему в глаза.

Глава 34. Договор

— Хороший вопрос, пылинка. Когда я найду на него ответ, я тебе обязательно скажу, — произнёс Смерть.

Лёд в глазах уже не трескался, но брови всё ещё хмурились.

Он подошёл к кровати.

Остановился в шаге.

— И что? — прошептала я, боясь шелохнуться. — Теперь ты заберёшь меня?

— Если бы я хотел забрать тебя… ты бы уже не задавала этот вопрос.

Он наклонился.

Белые волосы упали на плечо.

Глаза — чёрные, с серебряными искрами, с трещинами гнева — смотрели прямо в мою душу.

— Я пришёл не за твоей жизнью, пылинка.

Я пришёл за твоим обещанием.

— Каким обещанием?

— Ты нарушила баланс. Теперь ты должна мне.

— Что ты хочешь? — прошептала я, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

Он коснулся моей щеки — не костью, не перчаткой, а пальцами без перчатки, ледяными, но… человечными.

— Я хочу, чтобы ты перестала вмешиваться, — произнёс Смерть. — Чтобы ты не трогала то, что уже моё. Чтобы ты не выходила из тела, когда это не твоё дело.

— А если я не соглашусь? — выдохнула я.

Смерть улыбнулся, но в его улыбке не было ни насмешки, ни злобы.

Лишь грусть.

— Значит, в следующий раз я приду за тобой не как гость, а как Смерть, — произнёс он, выпрямившись и отступив на шаг.

Его слова прозвучали весомо, как приговор.

— Подумай об этом, пылинка, — добавил он, глядя на меня своими бездонными глазами. — Потому что в