Няня Пышка для дочери (бывшего) босса - Мира Цветова

Шахрин ещё раз целует меня в шею, а потом резко останавливается.

— Что случилось? — спрашиваю удивлённо.

Он отходит от меня, молча садится в кресло напротив.

— Да что случилось, — спрашиваю озадаченно, — Олег… всё в порядке? Почему ты прекратил?

По телу всё ещё пробегает дрожь от прикосновений Шахрина.

В ушах так сильно стучит кровь, что я не сразу слышу, что он говорит.

А когда разбираю его слова, сердцу становится тесно в груди.

— Оксана, прежде чем мы продолжим, я хочу расставить все точки и обсудить наконец всё, что между нами произошло пять лет назад, иначе, мы не сможем доверять друг другу. Ты готова?

Мысли беспорядочно мечутся в голове.

Сердце никак не хочет успокаиваться.

Но я беру себя в руки, смотрю в глаза Олегу и отвечаю:

— Готова… с чего начнём?

Глава 18

Шахрин

Смотрю в глаза Оксаны красивые и чистые, как летнее южное небо.

И ловлю себя на мысли, что не могу дать волю чувствам, пока между нами остаются тайны и недомолвки, пока старые обиды нависают бетонной плитой и грозят всё то, что мы создаём сейчас.

Мы не сможем и дальше бегать от этих обид и делать вид, что в прошлом ничего не было.

Поэтому сажусь напротив девушки, всё так же смотрю в её глаза.

И предлагаю всё обсудить.

Вижу испуг в глазах Оксаны.

Уверен, у неё внутри сейчас бушует буря из чувств и эмоций.

Но она берёт себя в руки и отвечает:

— Я готова всё обсудить… с чего начнём?

Вздыхаю, готовлюсь мысленно к долгому разговору.

— Начнём с того, что пять лет назад ты могла попасть в тюрьму, если бы я не отстранил тебя от работы в своей компании.

Оксана смотрит на меня изумлённо, спрашивает:

— В тюрьму? Я не понимаю…

— В это трудно поверить, понимаю тебя. Как думаешь, почему я закрыл ту самую первую компанию несмотря на то, что она приносила стабильную прибыль?

— Подозреваю, там что-то было незаконно…

— Правильно подозреваешь, — усмехаюсь, — мой партнёр, который и дал начальный капитал для открытия фирмы, отмывал через неё деньги, пока мы с тобой старательно развивали новую компанию и новый бренд, чёртов Василенко, мой первый партнёр, внаглую отмывал деньги и ставил на многих незаконных документах мою фамилию. Понимаешь, чем это могло грозить?

От шока Оксана не сразу отвечает.

— Погоди, — говорит она дрожащим голосом, — на документах в той фирме стояла не только твоя, но и моя фамилия.

— Верно, — киваю, — тебе тоже могла грозить уголовка. И, когда я обнаружил, что Василенко отмывает деньги и пригрозил ему санкциями, он намекнул, что мы с тобой первые можем попасть под суд, если правда раскроется… ублюдок знал о нашем романе и уже хотел избавиться от тебя, на твоём примере показать, что с Василенко шутки плохи.

— Но он же не подал на меня в суд? — испуганно спрашивает Оксана. — По крайней мере, я недавно проверяла судимости, когда составляла резюме, там ничего. А моё увольнение и обвинение в том, что я сливаю клиентов конкурентам… это всё тоже было подстроено?

— Нет, — отвечаю, вспоминая события тех дней, — я и в самом деле обнаружил утечку данных, начал своё внутреннее расследование и обнаружил, что один из старших менеджеров сливает клиентов конкурентам. Позже, уже после нашего разрыва, я нашел этого менеджера и уволил его, в наказание оставив без выплат.

Встаю с кресла, подхожу к девушке.

Касаюсь её подбородка, провожу по нему ладонью.

Вытираю слёзы на её лице.

И не отвожу от неё взгляда.

— Я знал с самого начала, что это не ты, Оксана. Знал, что ты не виновата, и тот чёртов менеджер тебя подставил, но так получилось, что это событие по времени совпало с нашим конфликтом с Василенко. И в тот момент я понял, что это единственный возможный способ обезопасить тебя не только от моего партнёра-ублюдка, но и от тюрьмы. Поверь, если бы правда всплыла наружу, было бы очень трудно… практически невозможно доказать свою невиновность.

Чувствую, как по моей руке скатывается ещё одна её слеза.

У самого всё болезненно сжимается под сердцем.

Сжимаю зубы и продолжаю.

— Я не хотел, чтобы тебе угрожала опасность, не хотел, чтобы этот ублюдок всё свалил на тебя. За себя я не боялся, к тому же я сам выбрал Василенко себе в партнёры! А ты… ты была слишком молода, Оксана, тебе ещё жить и жить, поэтому я принял тяжёлое решение разорвать все связи, чтобы Василенко не добрался до тебя. Если бы ублюдок узнал, что между нами что-то было, поверь, он бы добрался до тебя, он бы в ад твою жизнь превратил, поверь, он делал так со своими бывшими партнёрами. Но тебя ему достать не получилось.

Оксана всхлипывает, смотрит на меня.

— Я всё равно не понимаю, Олег… почему ты не сказал мне об этом? Молча разорвал со мной все отношения и молчал все пять лет? Знаешь, как я убивалась эти годы? Искала причины в себе, столько слёз пролила, столько бессонных ночей, столько нервных клеток убила… и всё из-за того, что не знала правды!

— Прости, Оксана, это всё моя вина.

Беру её за руки, притягиваю к себе, обнимаю.

Пытаюсь успокоить.

Сам пытаюсь унять эмоции, хотя это очень сложно.

— Если бы я всё тебе рассказал, сама понимаешь, ты бы со своим взрывным характером и жаждой справедливости сразу бы бросилась в бой, попыталась наказать Василенко, и это бы обернулась катастрофой и для тебя, и для меня, поверь. Чуть позже, уже после нашего расставания, ублюдка едва не загребли по другому делу и другому бизнесу, он быстро свалил на другой континент, оборвал все связи закрыл все счета и залёг на дно.

Шумно выдыхаю, пытаюсь унять стук собственного сердца.

В этот момент будто заново переживаю все события тех дней.

— Все эти пять лет, пока Василенко остаётся на свободе, пусть и на другом конце света, остаётся и угроза, что он может использовать против нас подписанные нами же бумаги. Мне стоило большого труда, чтобы закрыть ту компанию, ликвидировать все документы и упоминания о ней. Но ублюдок мог сохранить компромат и воспользоваться им, чтобы отомстить мне и