Несокрушимо - Мелани Харлоу

всё, о чём можно мечтать. А потом мы поднимемся наверх, я расстегну её красное платье, она расстегнёт мою рубашку, и мы займёмся любовью, даже если устали и знаем, что встанем с рассветом, чтобы наблюдать, как наши дети с восторгом распаковывают подарки. Возможно, её волосы будут растрёпаны, а под глазами слегка размажется тушь, но я взгляну на неё и пойму, что женат на самой сексуальной, невероятной женщине в мире.

Я видел это слишком ясно. Это ненормально. Что вообще было в этом дорогом виски?

Рядом Сильвия вздохнула.

— Я даже не уверена, что они до сих пор верят в Санту, но я не собираюсь лишать их этой иллюзии. У них и так много забрали в этом году.

— Да.

— Эй. Всё в порядке?

Сильвия легко потянула меня за рукав.

— Да.

— О чём ты думаешь?

Я повернулся к ней лицом, говорил тихо, но твёрдо:

— Какая замечательная ты мать. Твои дети — счастливчики, что у них есть ты.

Она опустила глаза.

— Не уверена в этом.

— А я уверен. — Я поднёс пальцы к её подбородку и поднял её лицо. — Я многое знаю.

— Например? — прошептала она.

— Я знаю, что твой муж был самым удачливым ублюдком на свете. Я знаю, что ты — самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. И я знаю, что мне нужно уйти прямо сейчас, пока я не сделал глупость.

Её губы приоткрылись. Она резко вдохнула, грудь поднялась.

— Какую глупость?

— Например, вот такую.

Я запустил обе руки в её волосы и прижался губами к её губам. Это был не тот первый поцелуй, который я представлял в ту ночь в винодельне — не нежный, осторожный обмен вкусами, не робкое прикосновение вином смоченных языков. Это был горячий, обжигающий, насыщенный виски поцелуй, который вытеснил весь кислород из комнаты. Мои губы широко раскрылись, обхватив её губы, мой язык проникал между ними. Моё тело изгибалось над её, сердце громко стучало в груди. Её спина слегка прогнулась, и я почувствовал, как её грудь прижалась ко мне. Её руки скользнули вверх по моим бокам, обхватили спину, а потом она шокировала меня, опустив ладони вниз и сжав мою задницу, притягивая меня ещё ближе.

Моё тело становилось всё жёстче с каждой секундой, и она тихо застонала, почувствовав, как моя эрекция упирается в её тазовую кость.

Если у меня и были сомнения в том, что она тоже этого хотела, они исчезли, но делало ли это ситуацию правильной?

Чёрт возьми, это было так нечестно.

Я хотел быть для неё хорошим парнем, терпеливым джентльменом, анти-мудаком. Но мне также чертовски нравилось ощущение её волос в моих пальцах, её языка в моём рту и её рук, сжимающих мою задницу. Так давно никто не хотел меня вот так — без причины, просто из-за необузданного желания, и это ощущение было безумно приятным.

Мои губы скользнули по её щеке к шее. Я вдыхал аромат её духов и хотел утонуть в этом запахе. Я обвёл её горло языком, а затем одной рукой поднял подол её платья, притянув её ногу к своему бедру и крепко ухватив её за бедро.

— Генри, — прошептала она. — Я…

Но что бы она ни собиралась сказать дальше, её слова заглушил громкий бой часов на каминной полке.

Мы отпрыгнули друг от друга.

7

Сильвия

— Боже мой. — Я прижала руку к бешено колотящемуся сердцу, пытаясь отдышаться. — Это меня напугало!

— Меня тоже. — Генри потянулся к галстуку, ослабляя узел. — Чёрт, Сильвия. Мне так жаль. Это больше не повторится.

Он… извиняется?

Я не успела ничего ответить, как он уже схватил пиджак с дивана и начал его надевать.

— Чёрт. Я оставил своё пальто на вечеринке.

— Я могу пойти с тобой, чтобы забрать его, — предложила я, хотя мои ноги дрожали так сильно, что я сомневалась, смогу ли дойти.

— Нет. — Он поднял руку, словно останавливая меня. — Ты оставайся здесь. Я сам схожу за ним.

— Хорошо. — Я скрестила пальцы перед собой, ощущая, как мои эмоции спутались в один тугой узел. — Может, хотя бы провожу тебя?

— Не надо. Я знаю дорогу.

Он бросил на меня короткий взгляд и махнул рукой, как будто хотел сохранить дистанцию — между нами и внутри себя. Затем он направился в сторону прихожей, где дверь вела в частный коридор к административным офисам гостиницы.

Я услышала, как дверь мягко открылась и закрылась.

Он ушёл, прежде чем я успела сказать «до свидания». Прежде чем успела сказать ему, что не нужно извиняться. Прежде чем успела попросить его поцеловать меня снова.

Что, чёрт возьми, только что произошло?

Оставшись стоять одна на трясущихся ногах, я обхватила руками дрожащий живот и прикрыла рот ладонью. Минуту назад губы Генри были на моих. Его руки касались моей кожи. Его твёрдое, жаждущее тело было прижато ко мне, разделённое лишь тканью нашей одежды.

И мне это чертовски понравилось.

Боже мой, как давно я не испытывала такого поцелуя? Такого прикосновения? Такой жажды? Ведь не было ни малейшего сомнения, что Генри хотел меня — я это чувствовала. И как же мне хотелось почувствовать это ещё больше.

Я с раздражением посмотрела на каминные часы. Чёртовы проклятые часы.

Осторожно опустившись на диван, я позволила себе несколько минут, чтобы прийти в себя. Когда мой пульс замедлился, в голове начал проясняться разум.

Может, оно и к лучшему, что нас прервали. В конце концов, мы всё равно не смогли бы зайти слишком далеко. Мы бы что, начали снимать друг с друга одежду прямо перед рождественской ёлкой? В доме моих родителей? Пока мои дети спят наверху?

Нет. Конечно, нет. И это хорошо.

Потому что, каким бы захватывающим ни было ощущение от того, что меня сегодня так страстно целовал Генри, я ещё не была готова к большему. И, судя по тому, как он поспешил уйти, бормоча извинения — «этого больше не повторится» — он тоже не был готов.

Но, чёрт возьми.

Как же он целуется.

Утром на Рождество дети разбудили меня ещё до восьми, переполненные радостью. Они уже заглянули вниз и убедились, что Санта знает, что они переехали на ферму Кловерли, — под ёлкой было полно подарков. Даже если они больше не верили в Санту, они делали вид, что верят, возможно, даже ради меня. Но мне это принесло радость.

Натянув пушистые тапочки, я накинула халат и пошла вниз, вдыхая аромат свежесваренного кофе. Мои