Несокрушимо - Мелани Харлоу

— В порядке.

— Хорошо. — Я улыбнулась. — Я бы тебя обняла на прощание, но…

— Даже не думай об этом. — Он обогнул меня и открыл дверь. — А теперь уходи, пока я тебя не вытолкал.

— Уже ухожу, уже ухожу. — Но когда я была уже на полпути к выходу, я обернулась через плечо. — Счастливого Рождества.

— Счастливого Рождества. Передай привет своей семье.

— Обязательно. Пока.

— Пока.

Я поспешила к отцовскому Кадиллаку, завела машину и помахала Генри напоследок, пока выезжала с его подъездной дорожки.

К тому моменту, как я вернулась домой спустя пятнадцать минут, я чувствовала одновременно облегчение и лёгкое разочарование, что, как я осознала, было совершенно несправедливо. Я ведь должна была радоваться, что он не предпринял попыток сблизиться, правда? Вся суть моего визита заключалась в том, чтобы убедить его, что мы всё ещё друзья, и одновременно чётко обозначить границы наших отношений.

Мы больше не можем целоваться. Мы не можем прикасаться друг к другу. Мне нельзя носить красное платье, а ему нельзя называть меня красивой. Если мы останемся в рамках этих правил, то со временем это нарастающее желание друг к другу утихнет, верно?

Конечно, так и будет. Так должно быть. Вчерашний вечер был просто эмоциональным для нас обоих, первое Рождество в одиночестве, и мы искали утешение друг в друге.

Но я должна признаться, во мне оставалась та маленькая часть, которая надеялась, что сегодня, увидев друг друга, мы продолжим с того момента, где остановились вчера. Это было бы безрассудно, неправильно и безответственно, но эта часть меня всё ещё жила, была энергичной и билась в клетке.

После стольких лет это чувство снова напомнило о себе. И я не могла не мечтать о том, чтобы однажды освободить его.

8

Генри

Закрыв за Сильвией дверь, я вернулся на диван, где до её прихода попеременно жалел себя, а затем ненавидел.

Я всё ещё не мог поверить в то, что сделал прошлой ночью.

Хотя, если быть честным, это вполне укладывалось в рамки возможного. Я думал о том, чтобы её поцеловать, с того самого момента, как она вошла в винодельню пару дней назад. Но как я мог так потерять контроль? Я что, чёртово животное?

Может быть, стоит обвинить Санту. Если бы не он, я бы не оказался там так поздно. Я бы не фантазировал о том, каково это — быть женатым на ней. И я бы не поддался этому порыву — узнать, каково это прикоснуться к ней, пусть даже на мгновение представить, что она моя.

Но она не моя — это такая же фантазия, как и Крис Крингл.

Скрестив руки на груди, я пытался понять, чувствую ли я себя лучше или хуже после её визита. Наверное, лучше. Было приятно услышать, что она не просто не злится, но ей даже понравился этот поцелуй. Я заставил её почувствовать себя сексуальной и красивой, а это, как оказалось, никто давно не делал.

Но я всё равно чувствовал себя разочарованным. Я хотел большего, а получить это не мог.

Мой телефон завибрировал на кофейном столике, и на экране высветилось имя моего старшего брата, Энтони, который звонил из Индианы. Скорее всего, он просто хотел поздравить с Рождеством и поблагодарить за подарки или, по крайней мере, это хотела сделать его жена. Элисон умоляла меня приехать к ним на праздники и провести время с ними и их четырьмя детьми, но я сказал, что не могу так надолго оставить работу. Мои младшие братья, тоже женатые и с детьми, приглашали меня к себе, но я дал им тот же самый ответ.

Это была не совсем ложь, но под этим предлогом скрывалось нежелание провести праздники, завидуя счастливым семьям своих братьев. Может быть, это эгоистично и неправильно, но я просто не мог этого вынести сейчас. В следующем году всё будет по-другому.

Я надеялся.

Чувствуя угрызения совести, я ответил на звонок Энтони и поболтал с ним и Элисон, поблагодарив за их подарки и слушая, как дети радостно кричат на заднем плане из-за новых игрушек. Я связался с Марком и Кевином и повторил разговор ещё два раза — выражал благодарность, желал их семьям счастливого Рождества, заверял, что у меня всё в порядке и что я планирую провести день с друзьями. Элисон спросила, встречаюсь ли я с кем-нибудь, и я ответил, что нет. Когда она начала говорить о том, какой я ещё молодой и как мне нужно «вернуться в игру», я её перебил, сказав, что пока не готов. Хотя, учитывая Сильвию, это было уже не совсем правдой.

Пока я разговаривал с Кевином, Мак отправил мне сообщение с напоминанием, что я приглашён к ним на рождественский ужин. Но я снова ответил, что у меня другие планы. Сидеть напротив Сильвии за столом сегодня было бы не лучшей идеей.

И вообще, это была не ложь. Некоторое время назад я принял приглашение моего друга Лукаса Фурнье, ещё одного винодела из этого района, поужинать с его семьёй. Лукас и его жена Миа управляли винодельней Абелар на полуострове Олд-Мишн, и мы с ним разделяли похожие взгляды на ответственное сельское хозяйство и адаптацию старых методов в новых условиях. Мы познакомились, когда я работал на сборе урожая во Франции, где находилась винодельня его семьи. Более того, именно он рассказал мне о вакансии в Кловерли.

Мы с ним стали хорошими друзьями, и раньше я часто общался с ними вместе с Рене… до того момента, как Рене перестала выносить их троих детей.

Часть меня хотела отменить планы и провести остаток Рождества за бутылкой виски, шоколадными чипсами, которые мне прислали племянники из Фарго, и фильмами с Джимми Стюартом. Но я действительно любил Лукаса и Мию. Я давно их не видел и чувствовал, что обязан Лукасу за ту рекомендацию, которая привела меня в Кловерли.

Кроме того, валяться дома не улучшило бы моё настроение, а ехать на работу было невозможно. Что, если Сильвия увидит мою машину и решит меня навестить?

Она доверяла мне, что я буду вести себя правильно, и я пообещал.

Но это будет совсем не просто.

— Привет, Генри! С Рождеством!

Миа Фурнье поцеловала меня в обе щеки, прежде чем обнять. Она была миниатюрной женщиной с короткими каштановыми волосами и яркой, гостеприимной улыбкой.

— С Рождеством, — ответил я, протягивая ей бутылку вина и коробку шоколадных вишен.

— Ммм, спасибо, — сказала