Несокрушимо - Мелани Харлоу

— Возможно, если бы я просто хотел переспать с первой попавшейся женщиной. — Я посмотрел на свой стакан. — Но я не этого хочу.

Лукас задумался на минуту.

— У тебя есть кто-то на примете, кто… не согласен?

— Всё сложнее.

Он закинул ногу на колено.

— Сложности — моя любимая тема. Продолжай.

Я сделал ещё глоток, обдумывая, стоит ли рассказывать Лукасe о Сильвии. С одной стороны, это казалось опасным, словно я придаю своим чувствам реальность, говоря о них вслух. С другой — Лукас был хорошим другом, умел разбираться в подобных вещах, и, возможно, мне стало бы легче, если бы я высказался.

— Это Сильвия Сойер.

— Ага, — протянул Лукас, сделав глоток. — Напомни, это старшая дочь Джона? Замужем, живёт в Калифорнии?

— Всё так. Вернее, была замужем пятнадцать лет. Недавно развелась и вернулась сюда с двумя детьми. Её муж оказался настоящим козлом. Бросил её ради другой женщины, которая уже беременна.

— Чёрт, это ужасно. Она, наверное, была подавлена.

— Да. — Я осушил свой бокал. — Ей было очень больно, и возвращение домой — это часть её попытки начать всё заново. Раньше я знал её лишь поверхностно, но с тех пор, как она вернулась, мы довольно много общаемся.

— У вас, вероятно, много общего, — сказал Лукас, протягивая руку к бутылке скотча и наливая мне ещё немного.

— Да, вот в этом-то и проблема. С ней так легко говорить, что я рассказываю ей вещи, которые никому не рассказывал. О своём браке, о разводе, о своих чувствах. — Я покачал головой. — Она дома меньше недели. Это чёртов бред.

— Это не бред. Ты чувствуешь себя комфортно с ней, потому что знаешь, что она понимает тебя. Вы проходите через похожие и сложные жизненные испытания.

— Но дело не только в этом. — Я наклонился вперёд, опираясь локтями на колени. — Она такая красивая. И милая. И уязвимая. Раньше я думал, что она просто хорошая, а теперь не могу перестать думать о ней в совсем… нехороших категориях. Очень грязных.

Лукас усмехнулся.

— Это нормально. Ты имеешь право на свои грязные мысли.

— Да, но вчера я сделал больше, чем просто думал.

Он остановился.

— Что ты сделал?

— Поцеловал её.

— Против её воли?

— Нет. Всё не так. Это было внезапно. И хотя мы оба этого хотели, мы понимаем, что ещё слишком рано. Она сама сказала, что всё ещё залечивает свои раны.

— Звучит так, будто она очень умная и осознанная.

— Это правда. — Я нахмурился. — Но проблема в том, что я не хочу спать с её самосознанием.

Лукас рассмеялся, а я поставил стакан на столик и закрыл лицо руками.

— Боже, какой же я придурок. Скажи мне оставить эту женщину в покое.

— Могу, но думаю, ты и сам это понимаешь. Ты не придурок, Генри. Ты парень, который долгое время был несчастен. Ты одинок, зол, разочарован, но ты не сделаешь ей больно.

— Я знаю, но… — Я снова откинулся назад. — Просто обидно, что такие козлы, как её бывший муж, получают всё — идеальную жену, замечательных детей, мечту, а потом просто бросают это и начинают заново. Для них всё так просто.

— Потому что они нарциссы. Они не думают ни о ком, кроме себя. Она заслуживает лучшего, Генри.

— Да.

Я взял стакан и сделал ещё глоток.

— Но она также заслуживает времени, чтобы понять, кто она теперь и чего она хочет. И ты тоже. Думаю, в этой ситуации разумно идти медленно. Будь осторожен. Не ставь себя в ситуации, где искушение сделать то, что ты сделал вчера, будет слишком сильным.

— Да. — Я потер подбородок. — Она хочет работать в винодельне. Спросила, могу ли я её обучить.

Лукас молча налил мне ещё немного скотча.

— Терпение, друг.

Я поднял бокал.

— Надеюсь, у меня его хватит.

9

Сильвия

— Ну? Что произошло?

Как только сняла пальто, Эйприл уселась рядом со мной на диване в гостиной у Мака и Фрэнни.

— Мы поговорили, — сказала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает.

Казалось, всё было тихо. Наши родители помогали Маку и Фрэнни с ужином, а дети занимались сервировкой стола. Хлоя была у родителей Оливера, а Мег — у матери Ноя.

— Мне нужны подробности, пожалуйста.

Я пожала плечами.

— Он всё пытался извиняться, но я сказала, что в этом нет необходимости. Он сказал, что это больше не повторится, и я согласилась, что так будет лучше. Он сидел на одном конце дивана, я на другом.

— Это всё? — Эйприл выглядела немного разочарованной. — Зря я притащила вино.

— Ну, а чего ты ожидала?

— Честно? Больше хватаний за зад.

— Признаюсь, я об этом думала. Последний год или около того я вообще не чувствовала себя желанной. А теперь вдруг кто-то говорит мне, что я красивая, сексуальная, что он хочет меня… это сбивает с толку. Слышать такие вещи — настоящее удовольствие, хочется ещё. Это как наркотик. — Я пожала плечами. — Может, он чувствует то же самое.

— То есть ты думаешь, это просто поверхностное притяжение?

— Кто знает? — Я развела руками. — Он мне действительно нравится. Он красивый, чуткий, умный, и физическое притяжение определённо сильное. Но я здесь меньше недели. И мы договорились, что не стоит рисковать дружбой, которая может получиться, не говоря уже о том, что он работает на нашу семью. Ему это кажется странным, и я его понимаю.

Эйприл вздохнула.

— Да, я тоже.

— К тому же он сказал ещё кое-что, о чём я всё думаю, — я теребила конец своей косы.

— Что именно?

— Он сказал, что не знает, чего хочет. Для меня это означает, что он понимает, всё, что мы сейчас чувствуем, может быть временным, чисто физическим. И, возможно, он никогда не захочет чего-то большего. — Я покачала головой. — Я не могу рискнуть. Я не могу оказаться в ситуации, где я привязываюсь к человеку, а потом выясняется, что он не хочет меня так, как я его. Я только что через это прошла, и это разбило меня.

Эйприл положила руку мне на колено.

— Сейчас вернусь. Я за вином.

Я улыбнулась, хотя внезапно почувствовала, как слёзы подступают к глазам.

— Хорошо.

Пока она была на кухне, я думала, где сейчас Генри и думает ли он обо мне. Придёт ли он завтра на работу? Стоит ли держаться подальше, если он придёт? Или мы будем в порядке, раз уж поцеловались и открыто обсудили, что это для нас значит?

Когда Эйприл вернулась, я решила спросить её.

— Мне нужен совет, — сказала я,