Несокрушимо - Мелани Харлоу

Я остановилась. Опустила плечи. Сердце заныло. Любая надежда на то, что этот вечер можно было бы спасти, растаяла.

Или нет?

Разворачиваясь, я начала составлять план. Дерзкий, безрассудный, безответственный план.

Но я не была такой. Я была хорошим человеком. Я всегда принимала правильные решения. Я ставила других выше себя. Я не была тем, кто действует по глупым порывам ради неверных причин. А то, что я задумала, было очень, очень глупым. Даже глупее восьми мимоз на завтраке с Санта-Клаусом.

Но как только эта мысль поселилась у меня в голове, я не смогла остановиться.

10

Генри

Когда я услышал стук, интуиция подсказала мне, что это она.

Последние три дня я ожидал её в винодельне, испытывая смесь страха и предвкушения. Каждый вечер я возвращался домой, чувствуя облегчение, что она не пришла, и одновременно жалея об этом. Потому что, даже зная, что ничего между нами быть не может, я любил её общество. Мне не хватало разговоров с ней. Мне не хватало её лица. Мне не хватало ощущения, что я делаю что-то хорошее для женщины, которая мне нравится.

Я пытался следовать совету Лукаса — дать нам обоим немного пространства. Но я не мог перестать думать о ней ни на минуту.

Сердце забилось быстрее, когда я выключил телевизор и пошёл к входной двери, переполненный вопросами. Если это Сильвия, что значит её визит в девять часов вечера в субботу? Она всё ещё хочет быть просто друзьями? Если я впущу её, смогу ли я сдержаться? Похоже, это плохой знак, что я не был уверен.

Я открыл замок и распахнул дверь.

— Привет, — сказала она, едва переводя дыхание.

На ней было длинное шерстяное пальто, застёгнутое на все пуговицы, а ноги были обнажены ниже колен. Она была в тех же туфлях на высоком каблуке, что и накануне Рождества. Её волосы были уложены так же, как в тот вечер, и она снова надушилась тем самым парфюмом — тем, что я сказал ей больше никогда не использовать, если она рядом со мной. На её пальто и волосах блестели снежинки.

Мгновенно я решил, что она была на каком-то вечере, и ревность больно кольнула меня. Как бы я хотел увидеть её через всю комнату на каком-нибудь мероприятии, подойти, представиться и начать всё с чистого листа. Узнать её без всех этих чёртовых сложностей. Сказать ей, что она лишает меня дыхания, и поцеловать, пока она не потеряет своё.

— Можно войти? — спросила она.

Я осознал, что просто стоял там и смотрел на неё, пока она замерзала.

— О, извини. Конечно. — Я распахнул дверь шире и отошёл в сторону, пока она не вошла, а затем закрыл дверь за ней.

— Как ты? — спросила она.

— Нормально. — Я сунул руки в карманы. — А ты?

— Ужасно. — Она начала расстёгивать пальто.

— Ужасно? — Я нахмурился. — Где ты была этим вечером?

— Дома, одна. Дети ночуют у Мака и Фрэнни. Мои родители уехали.

Сбитый с толку, я посмотрел на её каблуки.

— Ты была дома одна?

— Да. И не могла перестать думать о тебе. — Она закончила расстёгивать пальто и прижала его края к груди.

Мой член напрягся. Она что, голая под этим пальто?

— Ты не могла?

— Нет. И это заставило меня понять кое-что.

— Что именно?

— Я хочу нарушить правила.

Она распахнула пальто, и оно упало на пол. Моя челюсть отвисла. Она была не голая. Она была в том самом красном платье.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. — Хочу услышать, как ты снова скажешь, что я красива. Хочу, чтобы ты вёл себя плохо.

— Сильвия, — сказал я, изо всех сил стараясь сохранять самообладание. — Ты понимаешь, что говоришь?

— Да. — Она начала медленно пятиться по коридору.

Я следовал за ней, как хищник, выслеживающий добычу.

— Ты пила?

— Ни капли.

— Ты под действием наркотиков?

Она покачала головой.

— Может, я сейчас сплю?

Она остановилась, позволяя мне подойти достаточно близко, чтобы она смогла дотронуться до моего напряжённого члена, который ощущался твёрдым и горячим под джинсами.

— Я сплю?

Я схватил её за оба запястья и прижал к стене коридора, поднимая её руки над головой.

— Я дам тебе один шанс одуматься, Сильвия.

— А если я этого не сделаю? — Она прижалась ко мне, прижимаясь грудью к моей груди.

Я прижался губами к ее уху.

— Тогда я собираюсь провести остаток ночи, делая с твоим телом очень плохие вещи.

— Сделай это, — прошептала она. — Я умоляю тебя, Генри. Сделай это.

Услышав мое имя в ее устах, услышав ее мольбу, я словно переключился. Я больше не спрашивал разрешения, не беспокоился о том, правильно это или неправильно, не пытался отговорить ее от того, что я так отчаянно хотел. Нет, в чем нуждался.

Я прижался губами к ее губам, погружая язык в ее рот. Мои руки скользили вниз по ее телу, вдоль изгибов, покрытых красным, и я не хотел ничего больше, чем зубами сорвать это платье с ее кожи.

Но сначала я должен был попробовать ее на вкус.

Опустившись на колени, я задрал платье ей на бедра и потянулся за нижним бельем, но на ней ничего не было.

— Господи Иисусе, — прошептал я, и выпуклость на моих джинсах стала еще больше. — Ты знала, чего хотела, когда пришла сюда сегодня вечером, не так ли?

— Да, — сказала она, тяжело дыша. — Так что не останавливайся.

Я приподнял одну ногу на высоком каблуке и поцеловал внутреннюю сторону ее лодыжки. Ее икру. Ее колено. Я перекинул ее через плечо и стал целовать внутреннюю сторону ее бедра.

Она оперлась руками о стену рядом с собой и ахнула, когда я приник ртом к ее киске, поглаживая языком теплую, гладкую сердцевину, задерживаясь наверху. Я застонал от ее сладкого вкуса, от ее бархатисто-атласной текстуры, от ее неотразимого запаха. Я дразнил ее клитор кончиком языка и наслаждался тем, как она двигала бедрами, как положила руки мне на голову, как закинула ногу мне на спину, притягивая меня ближе. Она тяжело дышала, вздыхала и бормотала непонятные слова удовольствия. Нога, на которую она опиралась, дрожала.

— Я так близко, — прошептала она, и я почувствовал что-то похожее на страх в ее голосе, как будто она боялась, что оргазм не наступит. — Не останавливайся.

Остановиться? Она, блядь, серьезно? С чего бы мне останавливаться? Это заставило меня задуматься, не был ли ее