Кровь навсегда - Джилл Рамсовер

в волосы, крепко обнимая ее. Мне было неприятно видеть, как эта величественная королева ломается, но это должно было произойти. Мы должны были докопаться до сути вопроса, если мы собирались преодолеть барьер наших семей.

Когда ее дрожь утихла, я подхватил ее на руки и усадил на диван. Я не стал подталкивать ее к разговору. Ее пределы на эту ночь были исчерпаны, и я был уверен, что ее намеки на другого мужчину были чисто сфабрикованы, чтобы удержать меня на расстоянии. Вместо этого я предложил ей утешение, которое мог обеспечить своим присутствием, и оставил свои мысли при себе.

Я знал, что члены семьи Галло были причастны к смерти ее брата, но не ожидал, что она будет так упорно бороться с этим. Это случилось в начале войны в 2002 году — семнадцать лет назад. Это был кровавый период для всех участников. Так почему же Мария сохранила свою стойкую ненависть к Галло спустя столько лет?

Она должна была знать, что я ни в малейшей степени не причастен к смерти ее брата. Я был всего лишь новобранцем, когда это случилось. Солдат, зарабатывающий деньги и работающий на моего отца.

По ее жесткой внешности было ясно, что за свою короткую жизнь она познала сердечные страдания. Я просто не понимал, насколько глубоки эти раны. Вот почему она отталкивала людей. Почему она не общалась с другими девочками в своей семье. Почему она стала женщиной в раннем возрасте. Почему она чистила оружие в свободное время и могла взять меня в удушающий захват, прежде чем я понял, что происходит.

Она была жестоко сломлена и делала все возможное, чтобы остаться целой.

Но теперь она была моей. Моей, чтобы поглощать и моей, чтобы защищать.

Чтобы сделать это, я должен был узнать, что угрожает ей больше всего. Плавать в тех же водах, в которых она утонула, чтобы в следующий раз, когда пойдет дождь, я смог удержать ее на плаву.

Ей бы это не понравилось.

Она будет сопротивляться встрече с этими демонами, но это был единственный выход. Когда она будет полностью открыта и уязвима, я смогу восстановить ее стены, надежно укрепив в них себя.

***

Через два дня я встретился с Энцо за обедом. Я раздумывал над тем, чтобы пригласить Марию, но решил, что ее отсутствие даст мне возможность больше узнать о моей сложной будущей жене.

Когда слезы утихли, она отключилась в моих объятиях. Я наблюдал за ее сном гораздо дольше, чем следовало бы, а затем выскользнул из-под нее. Перед уходом я написал короткую записку, но с тех пор от нее ничего не было слышно.

Разговор был настолько нестабильным и острым, что нам обоим требовалось время и пространство, чтобы восстановиться. В динамике наших отношений произошел сдвиг. Я не был уверен, что это можно назвать перемирием. Мы определенно не были друзьями. Это было больше похоже на прекращение огня до тех пор, пока не будут согласованы дальнейшие условия мира.

А пока я узнаю о ней все, что смогу, и подготовлю план атаки.

— Я прошу прощения за опоздание, — сказал Энцо, присоединившись ко мне за столом. — Я получил неожиданный отчет, который потребовал моего внимания. Похоже, что Сэл, пытаясь бежать, связался с картелями.

— Что ты узнал?

— Это предположение, но наши контакты в Канзасе выявили двух членов Vagos MC в городе. Обычно они держатся западного побережья и Мексики, поэтому их появление было примечательным. Их связи с картелями очень глубоки. Насколько удалось выяснить специалистам из Канзаса, байкеры были в городе всего несколько дней. Это может быть чистым совпадением, но что-то мне подсказывает, что это не так.

Блядь. Картели были плохими, мать их, новостями.

— Если он втянул в это дело Мексику, у нас гораздо больше проблем, чем заставить наших людей подружиться друг с другом.

— Я знаю, но пока у нас нет никаких зацепок, это все лишь предположения. Мы даже не смогли проверить, был ли Сэл в то время в Канзасе. Пока что мы ждем и слушаем.

Обычно терпение не было для меня проблемой, но что-то в Сэле заставляло меня чесаться от желания действовать. Он был коварным и мстительным — непредсказуемым в хорошие дни и совершенно бездушным в худшие. Он плел заговоры против своего лучшего друга и предал собственную семью. Невозможно предсказать, что может сделать такой человек, и это было бесконечно опаснее большинства угроз, с которыми мы сталкивались.

Я обменялся с Энцо тяжелым, знающим взглядом, прежде чем официантка прервала нас и приняла наши заказы.

— Объявление о помолвке прошло хорошо, — произнес он с вопросительной интонацией. Он был не из тех, кто лезет не в свое дело, но ему явно было интересно, как у нас с его старшей дочерью складываются отношения.

— Отклики, которые я получил, были на удивление положительными. Наши семьи могут настороженно относиться к союзу, но они не против него. Что касается Марии, я думаю, что она приходит в себя, но боюсь, что потеря брата произвела на нее огромное впечатление. — Как и у Энцо, у меня были вопросы, которые я не мог задать прямо. Я мог лишь намекнуть на тему и надеяться, что он подскажет мне что-нибудь. Даже задавая вопрос, я получал информацию, раскрывающую детали моих интересов и знаний. Мы оба всю жизнь держали свои карты при себе. Несмотря на наше желание заключить союз друг с другом, ни один из нас не был готов протянуть руку.

Энцо сделал глоток воды, раскаяние стягивало уголки его рта. — Ей было девять лет, когда убили Марко. Она никогда не была такой любимицей родителей, как ее сестры. Нередки были звонки от директора школы по поводу ее поведения или необходимость наказывать ее за поведение дома, но когда Марко погиб, все стало еще хуже. Между ними было всего восемнадцать месяцев разницы. Мария была в некотором роде сорванцом, всегда боролась с ним или вызывала его на соревнования. Мы все пострадали от его потери, но она, похоже, восприняла ее тяжелее всех. Когда ситуация не улучшилась, я решил привести ее в наш мир. Ей было всего двенадцать, но она не была создана для белого заборчика, как другие девочки. Она влюбилась в оружие и крав-мага, проводя все свое внеклассное время в студии. Благодаря работе со мной и тренировкам она со временем стала более дисциплинированной, но это для нее постоянная борьба. — Он сделал паузу и