Кровь навсегда - Джилл Рамсовер

В течение следующего часа я изучала вешалки и примеряла платья, а София делала то же самое. Если мне нравилось платье, мама настаивала, что оно слишком повседневное для такой важной свадьбы. Я отказывалась даже примерять то, что ей нравилось, боясь, что меня задушат бусины и шифон.

Когда я увидела платье, я сразу поняла, что это то самое.

Пышная атласная юбка — гораздо пышнее, чем я думала, что хотела бы — была насыщенного малинового цвета, пикантного и роскошного. Полоска атласа опоясывала мою маленькую талию, а лиф спереди был искусно украшен легким бисером, ниспадающим от зубчатого выреза. Но больше всего мне понравилась задняя часть. Малиновая сетка покрывала руки по всей длине, соединяясь у затылка. Ниже сетка была разрезана по кругу, обнажая всю спину вплоть до атласного пояса. Платье было изысканным и элегантным, совершенно нетрадиционным и абсолютно идеальным.

Когда я вышла из примерочной, разговоры прекратились.

София рассеянно сошла с возвышения перед зеркалами, уступив место в центре внимания с приоткрытыми губами. — О, Мария. — Ее слова прозвучали как благословение, ода невероятному платью.

— Я думала, что красное может быть слишком скандальным, — призналась моя мама восхищенным тоном, — но это то самое. Оно совершенно потрясающее, и это именно ты.

Я покачивала юбку из стороны в сторону, любуясь ее пышными движениями и рассматривая платье под разными углами в ярком освещении бутика.

— Ну что, мы собираемся сказать да платью? — взволнованно спросила Стефани, обдав этот момент струей бензина со вкусом Kool-Aid.

Я взглянула на нее через плечо, стараясь не смотреть на нее. — Да, Стефани, мы говорим да платью.

Господи, слава Богу, что все закончилось.

Мы провели еще час, помогая Софии искать то, что ей понравилось. Будучи творческой натурой, она была немного более конкретной и пока не могла ни на что решиться. Я потягивала шампанское и отговаривала маму от темы внуков... неоднократно. Джада была полностью сосредоточена на планировании нашей поездки для девочек, большую часть времени она проводила в телефоне и задавала вопросы, например, нужен ли нам дворецкий и важен ли частный бассейн.

Моя мама предложила закончить нашу поездку ужином. Обычно я бы оправдывалась и отказывалась от второго раунда семейного отдыха, но я этого не сделала. Вторая половина дня не была совсем уж неприятной, и после нескольких бокалов шампанского я сама предложила ресторан неподалеку. Я почувствовал укол вины, когда глаза моей матери загорелись, как у ребенка на Рождество. Когда не участвуешь в семейных мероприятиях, не видишь разочарования.

Я мысленно отметила, что, если это возможно, нужно приложить больше усилий.

Выбираю свадебное платье, и вдруг я — чертова девочка-скаут.

Я покачала головой и вздохнула, как раз когда мой телефон зажужжал от сообщения.

Я приду к тебе сегодня вечером. Так-так, Маттео вел себя очень вежливо, сообщая о своих планах. В следующий момент он бы спросил, а не сказал... Тогда к чему бы пришёл мир?

Почему? Я спросила в ответ. Это был уже не мой день рождения, и мы не были друзьями. Он рассчитывал на секс? Потому что я могу избавить его от поездки.

Нам нужно обсудить одно дело. Интересно. Что-то, требующее большего, чем смс или телефонный разговор. Зная мужчин, вполне возможно, что этот предлог был уловкой, чтобы заставить меня раздеться, но я не думала, что это в стиле Маттео. Он был не из тех, кому нужны уловки, чтобы переспать с женщиной.

Я собираюсь поужинать с сестрами. Ужин вдруг стал выглядеть все лучше и лучше.

Я буду у тебя в девять.

Что, если мы не закончим к этому времени?

Никаких оправданий, Мария. Я слышала эти слова в своей голове, произнесенные его глубоким голосом. От одного воспоминания о его властном теноре у меня по позвоночнику пробежала дрожь.

Я боролась с властью при каждом удобном случае, кроме руководства Лучиано, но в мужчине, обладающем властью, было что-то неоспоримо сексуальное. Мужчина, который был непоколебимо уверен в своих силах, потому что он был просто хорош. Мужчина, который стоил бы того, чтобы сдаться.

Жаль, что Маттео был Галло.

Каким бы сексуальным он не был, как бы умело не командовал окружающими, он никогда не будет достоин меня.

***

Я приехала в свою квартиру ровно в девять часов и обнаружила, что Маттео ждет меня у двери. Я выпила два мартини за ужином, и, помимо шампанского, даже еды было недостаточно, чтобы нейтрализовать действие алкоголя. Я не собиралась спотыкаться перед грузовиками, но на меня это подействовало гораздо сильнее, чем хотелось бы.

Это была моя собственная вина.

Я знала, что увижу его. Я знала, как важно в его присутствии сохранять рассудок, но все равно побаловала себя выпивкой. Я говорила себе, что это моя награда за то, что я провела день с семьей, но это не было правдой. В глубине души, в самой темной части меня, которую я отказывалась признавать, я хотела сбросить свою защиту.

Всю свою жизнь я держала мир на мушке.

Это было утомительно.

Легкость освобождения была постыдно манящей. Он был моим врагом. Из всех людей он был последним, кому я должна была доверить свою защиту. И все же... именно это я и сделала. Отдала себя в состоянии опьянения, не в состоянии полностью защитить себя.

Настало время посмотреть, сможет ли Маттео Де Лука удержать меня на плаву или использовать эти умелые руки, чтобы удерживать меня на плаву.

Он прислонил свою мускулистую фигуру к стене в знак непринужденного безразличия, но его глаза выдавали его. Даже под воздействием алкоголя, затуманившего мое зрение, я все еще могла видеть безжалостный шторм, бушевавший в его океаническом взгляде. Величественная приливная волна вспыльчивости и доминирования, готовая разбиться о мой скалистый берег.

Он уничтожит меня.

Разобьет мою хрупкую защиту, пока не сгладит все острые углы и не сотрет меня до основания.

Он притворялся просто проходящим вдалеке штормом, но я знала, какое опустошение он может произвести. Я чувствовала его не только в своих костях, но и в своей сердцевине, где полыхала похоть, распутывая и согревая меня изнутри.

Я хотела вцепиться в него.

Поцеловать его. Убить его.

Покончить с изнуряющей пыткой неизвестности.

Я хотела испытать все, что мог предложить Маттео, и ненавидела себя за это. К несчастью для меня, моей ненависти к себе было недостаточно, чтобы удержать меня