Свет во тьме - Ноа Хоуп

электрический разряд, и я инстинктивно попыталась отстраниться, вырваться из его стальной хватки, но он лишь сильнее прижал меня к холодному, отполированному дереву стола. Его пальцы скользнули ниже, обрисовывая контур игрушки, которую я всё ещё носила по его прихоти. Лёгкое движение – и глубокая, пульсирующая вибрация наполнила меня, отдаваясь тупой, сладкой болью в самом центре.

– Ник… не надо. – выдохнула я, ненавидя себя за предательскую дрожь, которая так красноречиво выдавала моё возбуждение.

– Ты хочешь этого. – прорычал он, его низкий голос проник под кожу, заставляя забыть обо всём, кроме него и пульсирующего жара между ног. – Не смей отрицать. Твоё тело не лжёт.

Вибрация усилилась, пульсируя в унисон с бешеным стуком моего сердца. Волна почти невыносимого наслаждения захлестнула меня с головой, заставляя выгнуться, податься навстречу его руке.

Именно в этот момент, на самом пике, резкий удар ремня обжёг кожу, вырывая меня из плена сладостных ощущений. Крик застрял в горле.

– Ай! Ник… – простонала я, не понимая, чего хочу больше – чтобы он остановился или продолжил.

Жар разлился по коже, вытесняя на мгновение пульсацию между ног. Но боль не оттолкнула, а странным образом смешалась с удовольствием, превратившись в острое, почти невыносимое, но такое захватывающее ощущение. Я задыхалась, захлёбываясь в собственных противоречивых эмоциях. Страх, вожделение, негодование – всё смешалось в единый ядовитый, опьяняющий коктейль. Он видел эту бурю во мне, в расширенных зрачках, в прерывистом дыхании. И наслаждался своей властью, ловко манипулируя моими эмоциями.

– Что ты делаешь? – вырвался у меня стон-вопрос.

Он склонился надо мной, и я почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Воздух вокруг нас загудел от напряжения. Я не видела его глаз, но ощущала тяжесть его взгляда на своей спине. Его рука сжала мою шею – не больно, но достаточно сильно, чтобы я не могла отвернуться и показать. В этом жесте не было жестокости, только властность, которой невозможно было противостоять.

– Такое поведение недопустимо в моём доме, Елена. В следующий раз ты постучишь в дверь и спросишь разрешения войти. Я ясно выражаюсь?

Ремень опять свистнул в воздухе, и я вскрикнула, когда он с новой силой обрушился на мою чувствительную кожу. На этот раз боль была острее, ярче, жгучее. Николас намеренно выключил вибратор, и я разочарованно застонала.

– Ты поняла меня? – повторил он, каждое слово выделяя с нажимом, и сильнее сжал мою шею, перекрывая доступ кислорода.

Я задыхалась, хватая ртом воздух, мир вокруг расплывался, теряя чёткость. Мои щёки пылали от стыда и – о Боже! – одновременно от возбуждения. Я закусила губу, пытаясь подавить дрожь, пробегающую по телу, но это только подливало масла в огонь.

– Да. – прохрипела я, едва узнавая собственный голос.

– Умница. – хмыкнул он, наклонившись ближе. Терпкий, мужественный аромат его парфюма окутал меня, пробуждая воспоминания, от которых хотелось сбежать на край света.

– И ещё кое-что. – добавил он, его голос был хриплым, словно каждое слово давалось ему с трудом. Я ощущала, как напряжены его мышцы под дорогой тканью рубашки, как сжаты кулаки – вся его поза говорила о внутренней борьбе. – Я больше не хочу ничего слышать о нашем прошлом, Елена.

– Почему? – слова вырвались сами собой, пропитанные горечью. – Боишься, что я напомню тебе, каким ты можешь быть… нежным?

Его лицо исказилось от гнева. Он резко отстранился, и ремень снова обжёг мою кожу, обрушив на меня очередную волну боли. Пульсация игрушки внутри меня отозвалась эхом в каждой клеточке, напоминая о том, кто здесь главный, кто контролирует моё тело.

– Ты играешь с огнём, Леля! – процедил он сквозь зубы. – Не испытывай моё терпение.

– А что ты сделаешь? – вырвалось у меня, смесь страха и странного возбуждения дурманила голову. – Убьёшь меня?

– Ты знаешь, на что я способен и как быстро я смогу свернуть человеку шею.

– Поэтому я ушла от тебя! – выкрикнула я, с трудом борясь с накатившей слабостью. – Ты отвратителен! Я не хотела быть… твоей игрушкой, которой ты манипулировал в своих целях, особенно когда у тебя руки… в крови!

– «Игрушкой»? – в его глазах вспыхнула ярость. На мгновение мне даже показалось, что он ударит меня. – Ты никогда не была для меня просто игрушкой, Елена!

В его голосе, хриплом от едва сдерживаемой ярости, прозвучала боль – такая же острая, как и та, что терзала мою душу. На мгновение маска безразличия слетела с его лица, обнажив глубокую рану, которую я нанесла ему своим уходом.

– Ты не понимаешь! – выкрикнула я в отчаянии, слёзы жгли глаза. – Ты превращался в чудовище. И рядом с тобой я… я становилась такой же! А я не хочу быть частью этого мира!

– А ты хоть раз… задумалась… что я собирался уберечь тебя от этого? От всего этого дерьма… от крови, от насилия… Я бы сделал для тебя всё… клянусь… Но ты… стала моим грёбаным падением, Леля!

Его слова, полные злости и отчаяния, резали глубже любого ножа. Новая волна боли от удара ремня – более сильная, чем предыдущие – заставила меня застонать, тело выгнулось дугой. Я зажмурилась, кусая губы, чтобы не закричать от переполнявших чувств.

Боже, почему это так унизительно… и так возбуждающе? Почему, чёрт возьми, я всё ещё реагирую на него? Почему позволяю ему так обращаться с собой?

Стыд и унижение боролись с ослепляющим, почти болезненным желанием. Моё тело дрожало в его руках. И где-то глубоко внутри, просыпалось что-то тёмное, запретное… что трепетало от удовольствия, смешанного с болью и злостью, и жаждало большего.

Я его пленница, во всех смыслах этого слова.

Цепляясь за последние нити самообладания, я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с эмоциями. Мои плечи дрожали от напряжения, а ладони покрылись холодным потом. Я чувствовала, как его действия разрывают меня на части – эта жестокость и властность… переплетённые с нежностью прикосновений, которую я не могла игнорировать.

– Как я уже сказал, больше ни слова о прошлом. – произнёс Ник ледяным тоном, от которого у меня по спине побежали мурашки. – Я больше ничего не чувствую, Елена. Особенно к тебе.

Его слова были как удар под дых, выбив воздух из лёгких. Горячие слёзы жгли глаза, но я упрямо сдержала их, не желая показывать свою слабость.

– Зачем ты лжёшь, Ник? – прошептала я, голос дрожал от переполнявших меня эмоций. – Если бы это было правдой, нас бы здесь не было…

Его пальцы сжали мой подбородок, заставляя повернуть голову и встретиться с его взглядом.

– Вот теперь ты всего лишь игрушка. – произнёс он, его губы изогнулись в той самой усмешке, которая когда-то