Бедная Настя - Мануэлла Юрьевна Макута

я и был таким придурком с тобой, — вдруг сказал он, глядя в пол. — Ты напомнила мне маму. По фотографиям. Такая же... настоящая. И это пугало. Я хотел оттолкнуть тебя, чтобы не... - он не закончил.

— Не привязываться? — тихо спросила я.

Он кивнул, все еще не глядя на меня.

— Но то, что случилось в классе... когда ты начала расстегивать блузку... Я увидел, на что я стал похож. Каким монстром. И мне стало противно от самого себя.

В тот момент я увидела его по-настоящему. Не богатого мальчика. Не сына знаменитого отца. А обычного парня, который потерял мать и выстроил вокруг себя стену, чтобы больше не чувствовать боли.

— Я не знала, — сказала я. — Прости.

— Тебе не за что извиняться, — он поднял на меня глаза. — Это я должен просить прощения. И я прошу. Дай мне шанс показать, что я могу быть другим.

Я колебалась. Потом кивнула:

— Хорошо. Но без твоих фокусов, Соколов.

Он улыбнулся:

— Без фокусов, Веснина.

С того дня началась новая глава. Мы с Максимом стали... друзьями? Или чем-то большим? Я сама не понимала. Мы проводили вместе много времени — в школе, после школы, иногда даже на выходных. Он показывал мне город с той стороны, которую я никогда не видела. Водил в музеи, в театры, в хорошие кафе. И никогда не упоминал о деньгах или их отсутствии.

А дома мама продолжала восхищаться своей новой работой и хозяевами.

— Знаешь, Алексей Викторович такой интеллигентный, — говорила она за ужином. — Совсем не как другие богатые. Всегда спрашивает, как у меня дела, помнит, что у меня дочь твоего возраста.

Я улыбалась, не рассказывая о моих отношениях с Максимом. Почему-то мне казалось важным сохранить это в тайне. Как будто, рассказав, я сделаю нашу дружбу... менее настоящей.

Но, как оказалось, невозможно скрыть что-то в мире, где все связаны.

Однажды, когда мы с Максимом сидели в парке, к нам подошла Кира. Такое ощущение, что она каким-то образом выслеживала нас, иначе отчего снизошла до прогулки в парке вместо модного ресторана или бутика.

— Так вот почему ты с ней общаться, — протянула она, глядя на нас с презрительной усмешкой. — Решил приударить за дочкой вашей горничной? Как это... экзотично.

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Максим рядом со мной напрягся.

— Завидуешь, Кира? — холодно спросил он. — Что я предпочел общество умной и интересной девушки твоему пустому щебетанию о шоппинге и курортах?

— Не смеши меня, — она делано засмеялась. — Я просто думаю, что твой отец будет в восторге, узнав, что его сын встречается с дочерью прислуги.

— А ты проверь, — вдруг сказал Максим с такой уверенностью, что даже я удивилась. — Можешь прямо сейчас позвонить ему и рассказать. Он будет рад.

Кира на мгновение выглядела сбитой с толку.

— Ты блефуешь, — наконец сказала она.

— Ничуть, — Максим достал телефон. — Хочешь, я сам ему позвоню? Включу громкую связь.

Она посмотрела на него с недоверием, потом на меня, затем резко развернулась и ушла. Я впервые видела, как Кира не нашлась с ответом.

— Ты уверен, что твой отец был бы рад? — тихо спросила я, когда она скрылась из вида.

Максим взял мою руку — первый раз так открыто, не случайным касанием.

— Мой отец женился на горничной, которую любил, — просто сказал он. — И был с ней счастлив. Он знает цену настоящим чувствам.

Я смотрела на него, не зная, что сказать. Чувствам? Он говорит о чувствах?

— Максим, я...

— Не надо, — он мягко прервал меня. — Я знаю, что ты мне не доверяешь. Еще не полностью. И это нормально. Я заслужил твое недоверие. Но я хочу, чтобы ты знала: мне плевать, кем работает твоя мама или сколько у вас денег. Мне важно то, какая ты. И ты можешь стать лучше, чем все эти — он обвел рукой вокруг, будто показывая, что все остальные девочки, однотипные и скучные, мне в подмётки не годятся.

В тот момент что-то изменилось. Будто последний барьер рухнул. Я позволила себе признать: я влюбилась в Максима Соколова. Правда, на один лишь этот короткий миг.

15. Всё хорошо

Я толкнула тяжёлую дверь школьной библиотеки, надеясь найти там убежище от шумных коридоров элитной гимназии «Венеция». Прошло уже довольно много времени с моего перевода, но ощущение, что я здесь чужая, все ещё не не покидало.

Вокруг стояла полная тишина, даже библиотекаря, Янины Леонидовны, на месте не было. * Наверняка, я единственная в этой библиотеке", — подумала, проходя между высокими стеллажами. И ошиблась.

— Эй, это моё место, — раздался знакомый голос, когда я уже почти села за дальний стол у окна.

Я замерла. Максим Соколов собственной персоной сидел, обложившись книгами и конспектами. Сегодня, без своей обычной свиты он выглядел почти... обычным.

— Извини, не знала, что здесь действует крепостное право, — я развернулась, чтобы уйти. Нет, зря я возлагала на наше общение такие большие надежды — натешился и выкинул, как переставшую быть интересной игрушку. Объект благотворительности перестал быть интересен.

— Подожди, — неожиданно произнёс Максим. — Я не заметил, что это ты. Садись, если хочешь.

Немного успокоившись, подозрительно посмотрела на него. Я привыкла к насмешкам, подножкам и "случайно" пролитому какао на мой новый рюкзак. А вот к его новообретенным доброте и человечности привыкнуть всё никак не получалось.

— А где твои телохранители? — спросила я, медленно опускаясь на стул напротив.

— Если ты о Демине и Кравцове, то они, слава богу, физикой не увлекаются, — Максим кивнул на раскрытый учебник. — А мне завтра реферат сдавать.

— "Применение квантовой механики в современных технологиях"? — прочитала заголовок его конспекта. — Неплохая тема, интересная.

Брови Максима удивленно поднялись.

— Ты что-то понимаешь в этом?

— Немного, — пожала плечами я. — В прошлой школе я ходила на спецкурс по физике.

— В бюджетной школе был спецкурс по квантовой физике? — недоверчиво спросил Максим.

— Учитель-энтузиаст, — улыбнулась, вспоминая своего бывшего преподавателя. — Пенсионер, бывший сотрудник НИИ. Собирал всех заинтересованных после уроков. Правда, заинтересованных было всего два человека- я и ещё один ученик.

Максим молча смотрел на меня, словно видел впервые.

— Знаешь, у тебя ошибка вот здесь, — указала на его конспект. — При описании принципа неопределённости Гейзенберга.

* * *

Это был очередной странный день. Я до сих пор не могла поверить, что мы с проговорили два часа о физике, современных технологиях и книгах не с кем-нибудь, а с самим Соколовым. Оказалось, что он увлекается тем же научно-фантастическим циклом, что и я, только что вышел пятый том, а я ещё не успела