Дочь Мента - Екатерина Ромеро

Волкодав быстро берет пистолет и кладет его к себе в кобуру, а после хватает меня за куртку и буквально открывает от земли, как нашкодившего котенка.

— Я не хотела стрелять… прости, прости… – лепечу, пытаясь освободиться от его захвата, но он слишком силен.

— Поздно, – басит Волкодав и закидывает меня к себе на плечо, точно мешок с картошкой.

Каких-то десять минут, и мы выходим на дорогу. Реальную дорогу – без всякого компаса.

Боже, я понимаю, что блудила в трех соснах, а ведь свобода была так близка!

Сергей распахивает дверь машины и забрасывает меня на заднее сиденье. Он садится за руль и быстро срывается с места, и нет, ни в какой его теплый дом мы не едем.

Становится тихо, а еще до чертей страшно.

Волкодав гонит по ночной трассе, и довольно быстро я понимаю, что это не путь в город. Он везет меня туда, где взял, — обратно в лес. Тот самый.

С силой сжимаю ручку двери, психую, нервничаю. До рассвета так долго, он закопает меня или что…

Тогда, в первый раз, в лесу я испугалась, но не знала, чего мне ожидать, а теперь знаю, отчего сердце колотится как у мышонка.

Когда доезжаем, Сергей паркуется и выходит из машины, а после идет прямо к тому охотничьему домику и возвращается оттуда с ружьем в руках.

Смотрю на него, и кровь стынет в жилах. Вот оно что…

Я выстрелила в него, и теперь он убьет меня. Мне кранты, теперь уже точно.

— Вылазь.

Стучит дулом по окну, а я лишь головой мотаю, сильнее вжимаясь в заднее сиденье.

Чувствую только, как слезы потекли по щекам, быть для него добычей снова мне точно не хочется, ведь зайчик никогда не выживает.

Ему сносят голову, а после сдирают шкуру. У меня нет никаких фантазий, они все давно разбиты, как стекло.

Глава 16

— Я так больше не буду. Не буду сбегать! – лепечу и не вижу в нем отклика. Вообще никакого, просто стена.

Волкодав подходит к охотничьему столу и заряжает ружье, а меня колотить начинает, без шуток, до дрожи в руках.

Божечки, что мне делать, вот что?!

— Выходи, сказал. Хочешь уйти — вали на все четыре стороны. Ты свободна.

— Ага, я выйду – и вы тут же убьете меня! Нашли дурочку — не буду!

— Ты сама себя убьешь скорее, а я поставлю ставки, что быстрее с тобой произойдет: тебя грохнут в первой же подворотне или отдадут богатым либо не очень скотам. Еще пустят по кругу, споят, изуродуют. Вариантов много – и все твои! И да, Мила Круглова, ты своровала мой пистолет. Вся в отца, ты точно такая же!

Слезы застилают глаза. То, что Сергей говорит, — это какой-то кошмар, и вылезать из машины мне вот уже вообще не хочется. И сбегать, кстати, тоже.

Да, пусть в доме Сергея еще обитают его истеричка и сын, но там меня хотя бы никто не лупил, со мной занимались, там была еда, я чувствовала хоть какую-то стабильность… Всяко получше, чем дома.

— Проваливай из моей машины. Вон! – рычит и открывает дверь, возвышаясь горой, а я пасую.

Хана мне, походу, я уже говорила? И слез больше нет, зачем они, к черту…

Я вылезаю из машины, становлюсь рядом с ним, но шагу на такую желанную свободу ступить не смею. Осторожно поднимаю глаза на Сергея. Он такой сильный, ему хватит одного удара, чтобы меня убить, всего одной пули, тогда почему он до сих пор не выстрелили в меня – вот в чем загадка.

Колебание, сомнения, страх. Неизвестность, я просто хочу выжить – это разве много? Что ждет меня дальше… любой вариант из перечисленных Волкодавом, с одним кровавым концом для меня. Не такой уж богатый выбор, он жуткий.

Я не хочу себе такой смерти. Не сейчас, не так, я еще не жила.

Не знаю, что случается в этот момент. Просто порыв, миг, секунда.

Я быстро беру его за руку и прикладываю большую ладонь к своей щеке. Ударит — пусть. По-другому, видать, я не понимаю. Так отец всегда говорил, это моя правда.

— Сергей, я больше так не буду, – говорю честно, как умею, как чувствую, смотря ему в глаза.

— Не надо!

По правде, я ожидала какой-то другой реакции. Не знаю какой… Просто другой.

Все случается быстро. Волкодав рывком отшвыривает меня от себя, выдирает свою ладонь из моих рук, отчего я не удерживаюсь на ногах и падаю в снег.

Нет, мне не больно, но он оттолкнул меня. Так жестко, похуже даже, чем отец. В тысячу раз просто. Он не друг мне, не знакомый. Мы враги. Заклятые.

— Что я сделала?

— Никогда не смей меня касаться! – рычит на меня, а я понимаю, что Сергей и правда меня отпускает, вот только уходить я уже не хочу. Сама я не выживу.

— Не прогоняйте! Мне некуда идти! И я не хочу, чтобы со мной… все то, что вы сказали. Я жить хочу! Вы обещали, что заберете долг позже! Дайте мне время, еще немного, прошу!

Поднимаюсь на ноги, обхватываю себя руками. Позади лес, впереди охотник с ружьем, который меня ненавидит и которому я должна жизнь.

Это долг отца, но выплачивать его придется мне. Ну или Волкодав меня сейчас пристрелит – и все закончится. Вот так. Просто.

Не знаю, что будет, чувствую только, что сильно замерзла, уже даже реветь не могу. Мне страшно, хоть и стараюсь храбриться.

Вижу, как Сергей вешает ружье на плечо, достает сигареты, закуривает.

На меня ноль просто внимания, никакого вообще интереса, но он именно сейчас решает мою судьбу… Ха, решает, оставить ли себе мою жалкую шкурку либо отпустить восвояси, и так умрет.

Я же стою едва живая, жду его решения, понимая, что реально сама не выживу. Мне нужна защита, мне нужен его дом…

Сергей быстро тушит сигарету, выдыхает дым через нос, а после смотрит прямо на меня:

— Иди в машину.

Дважды повторять мне не