Без ума от истребителя - Эли Хейзелвуд

своём языке. Порез на его ладони уже зажил, и одна рука скользит по моей попе, груди, бёдрам, в то время как вторая крепко сжимает мой затылок. Мы оба тяжело дышим, тела слились воедино так тесно, насколько это возможно.

Всё это сумбурно, неуклюже и совершенно ново. Ощущение прикосновений к тому, кто знает твою суть, и чью суть знаешь ты. К тому, кто нравится мне и кому нравлюсь я. К тому, в кого я могла бы влюбиться и кто смог бы полюбить меня в ответ.

Сладость этого чувства проносится сквозь меня, и я смакую её.

— Ты такая красивая прямо сейчас, — говорит он, его мощное тело прижимается к моему, и я чувствую покалывание в позвоночнике, желание прильнуть сильнее, чтобы тереться кожей о его кожу.

И тут меня осеняет: мы же это не обсуждали. Я просто… накинулась на него. Я буквально повалила его на пол, и…

Блин.

— Мы не должны… — начинаю я. И тут же: — Прости. Ты просто предложил мне кровь, а я, кажется, этим воспользовалась, но мы не обязаны что-либо продолжать. Я могу остановиться, если ты…

Он переворачивает нас, и я оказываюсь под ним, и это самое громкое, безмолвное «ни за что, блять», которое я когда-либо слышала. Пол должен быть невыносимо жёстким, но я — расплавленная масса под Лазло, мягкая и податливая, и если ощущение того, что он прижал меня, сводит его с ума, то на меня это действует точно так же. Внутри меня разгорается узел жара и трения, который вытесняет все разумные мысли, и вот мы уже срываем друг с друга одежду, и он ласкает меня повсюду, одновременно яростно и благоговейно, дико и почтительно.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, прошу…

Он трётся о меня. Головка его члена блестит от выделяемой смазки. Она задевает мой клитор, проникая туда, где я уже мокрая.

— Нормально? — спрашивает он.

Я киваю, и вот он уже внутри меня: большой, непостижимый и быстро двигающийся. Всё сразу же отходит на второй план. Время замедляется. Единственное, что я ощущаю, — это стук его сердца в унисон с моим. Его пальцы подрагивают, зарывшись в моих волосах, пока мои бёдра содрогаются, сжимая его бока.

В этом возрасте я думала, что моё тело больше ничем меня не удивит. Никаких новых ощущений.

Как же я ошибалась.

— Охренеть, — шепчет он, обращаясь больше к самому себе. Затем он начинает двигаться: толчки обжигают и отдаются гулом внутри, а мой живот полон самой вкусной крови, которую я когда-либо пила. Он целует меня и говорит, как я идеальна, как долго он этого желал, и что уже знает: он больше не сможет без этого жить. Толщина его члена целиком заполняет меня, приближая к самому краю, пока я не вскрикиваю и не сжимаюсь вокруг него долго и судорожно.

Он кончает вслед за мной, издав глубокий стон, заглушив его прижавшись к моему горлу.

Затем я крепко обнимаю его, пока он переводит дыхание, чувствуя поцелуи, которыми он осыпает мою ключицу, грудь, нежную кожу шеи, и…

Начинаю смеяться.

И всё смеюсь, и смеюсь.

Лазло поднимает голову и сверлит меня взглядом.

— Рад, что самый значимый момент моей жизни кажется тебе смешным.

— Нет, нет, я… Не в этом дело… — Я пытаюсь перестать хихикать, но безуспешно. — Я просто подумала, что нам надо заказать памятную табличку. Повесим её прямо туда, на ту стену.

— Зачем?

— Потому что… Истребитель и вампир. Спят вместе. Это же наверняка впервые за всю историю, да?

Он наклоняется для поцелуя, но я успеваю заметить улыбку на его губах.

Эпилог

Мы с Лазло всё ещё только учимся жить вместе, выстраивать нашу рутину, но это в порядке вещей. Прошло мало времени, и сейчас всё сводится к тому, чтобы узнать, что нам нравится, и затем делать это постоянно.

Вдвоём.

Мы разговариваем. Целуемся. Прикасаемся друг к другу. Путешествуем и остаёмся на месте. Танцуем. Спорим. Готовим. Выбираем книги, фильмы и хорошие стихотворения. Наблюдаем как подрастают растения и распускаются цветы. Мы ездим на природу, в мегаполисы и на фермы, разгадываем кроссворды, ходим по кофейням и музеям.

Мы избегаем других бессмертных, как истребителей, так и вампиров, но легко находим общий язык с людьми-соседями и бездомными котами. Зиму мы проводим на севере, где солнце почти не всходит. Летом отправляемся на юг: Чили и Аргентина. Но вот Хэллоуин…

На Хэллоуин мы всегда возвращаемся домой, на наше место.

Мы сидим на крыльце. Встречаем всех, кто стучится в дверь за угощениями. Наблюдаем за ходом праздника. В начале вечера Лазло съест яблоко в карамели, а позже я выпью немного его крови, и её вкус будет слаще, чем в любой другой день.

— Ты вампир? — спрошу я мальчишку в красивом бархатном плаще, протягивая ему большую плитку шоколада.

Он кивнёт, довольный.

— А я истребитель, — заявит мне его друг.

— Странновато, а? — прошепчет мне на ухо Лазло, притянув обратно к своему тёплому телу. Он сомкнёт длинные руки вокруг моей талии, и я улыбнусь, думая: Странновато. Но случались вещи и почуднее.

КОНЕЦ

Примечания

1

Аббатство (англ. abbey) — это крупный монастырь или обитель, который является частью церковного комплекса, включающего церковь и здания для монахов или монахинь.

Вернуться

2

Устав святого Бенедикта — книга заповедей, написанных святым Бенедиктом Нурсийским для монахов, живущих общиной под руководством аббата. Начиная примерно с VII века Устав был также принят и женскими сообществами.

Вернуться

3

The Goldman Sachs Group, Inc — это один из крупнейших и наиболее влиятельных инвестиционных банков в мире. Он является глобальным финансовым конгломератом, который предоставляет широкий спектр услуг крупным корпорациям, финансовым учреждениям, правительствам и частным лицам по всему миру.

Вернуться

4

Шугейз (англ. Shoegaze) — это поджанр альтернативного рока, который возник в Великобритании в конце 1980-х годов.

Вернуться

5

«Кармилла» (англ. Carmilla) — готическая новелла Джозефа Шеридана Ле Фаню. Впервые опубликованная в 1872, она рассказывает историю о том, как молодая женщина стала объектом желания женщины-вампира по имени Кармилла. «Кармилла» вышла на 25 лет раньше «Дракулы» Брэма Стокера и была множество раз адаптирована для кинематографа.

Вернуться

6

«Синдром деликатного желудка» — это неформальный, разговорный термин, который обычно относится к гастроэзофагеальной рефлюксной болезни (ГЭРБ), также известной как «раздраженный желудок» или «изжога».

Вернуться

7

«Reign of Terror» — это «Эпоха террора», период Французской революции с сентября 1793 по июль 1794 года, известный массовыми казнями и политическими чистками, проводимыми