Будешь моей мамой? - Оливия Лейк

— Я мимо проходил…

Ага, мимо. Комнаты у них совсем не рядом! Но уже не стала останавливаться на этом.

— Свет увидел, ну и зашел. Саби не спала, чё-то рисовала. Я позвал с собой, она согласилась, — так все просто у него! — Она такая грустная, мам. Я предложил ей дружить и показал, что со мной дружить интересно.

О, это точно! В садике он был звездой у ребят: никогда не знаешь, что у него за игра на уме!

— А что она нарисовала? — поинтересовалась я. Девочка так общается, это не просто блажь.

Тима неожиданно бойко сел в кровати и задумался, прежде чем ответить.

— Тебя, — они сам был удивлен. Я тоже. Даже не знаю, что это могло бы значить…

— Ладно, ложись, — устало за ухо заправила выбившуюся светлую прядь. — А я пойду…

— Давай я помогу отцу Сабины! — тут же встрепенулся сын.

— Нет уж! — строго ответила. — Хватит твоей помощи! — но поцеловала ласково, подталкивая легкое одеяло под детский бочок. Я очень любила сына: он мой свет в окне и стимул стремиться к большему, развиваться, не опускать беспомощно лапки и покорно склонять голову, подставляясь под удары судьбы. Но у всего этого была своя цена — вина. Из-за меня ему пришлось повзрослеть раньше сверстников. Присутствие меня, как матери, всегда было меньше, чем у других детей. Отца у моего мальчика тоже нет в каком-то смысле из-за меня. Ведь… Ведь я могла сказать Сафарову, а не гордо убегать в закат, лелея свою боль и обиду. Нет, я не обманывалась, полагая, что Адам ради меня отказался бы от невесты из «своих», но он делом показывал и доказывал, что кровь для него не пустой звук: Адам помогал родне по первой просьбе или даже предвосхищая ее, так же и ему спешили на помощь, едва замаячит проблема. Наверняка не бросил бы первенца, пусть и незаконнорожденного от русской влюбленной девчонки. Возможно, нам с Тимой жилось бы чуть полегче. Но я не сказала и не жалела! Подбородок инстинктивно взлетел вверх, поддерживая мое решение: мне не нужно оправдываться за свое молчание! Я поступила глупо, но по совести — обманщик не достоин чуда отцовства! Да, этими чувствами тогда руководствовалась. Да и школу жизни, ускоренный курс молодого бойца прошла неслабую. Я никому и ничего не должна: теперь все сама умела, и без мужика не пропаду! А в моей жизни всегда будет защитник — мой сын. Мужчина, который никогда не разлюбит, потому что я — мама.

— Спокойной ночи, — прошлась пальцами по светлым волосам. За сына я была бесконечно благодарна Адаму Булатовичу Сафарову, только он не узнает, что когда-то сделал мне лучший подарок. Моя ложь была принята им без особого рвения докопаться до истины. Потому что ему это не нужно, его устраивал расклад, где на стороне не бегают шестилетние мальчики с его глазами. Не положено ему по статусу. Чести семье Сафаровых не делает, и министерские планы на будущее может подпортить. Тогда я была влюблена, а сейчас понимала, что мы не пара: врач из обеспеченной дагестанской семьи и медсестра с периферии, практически сирота при живом отце. Я тогда сама обманулась: служебный роман приняла за реальные чувства. Что же, молода и неопытна была. Надеюсь, что поумнела с тех времен.

Минут через пятнадцать я спустилась в гостиную — ожидаемо Адама еще не было. Сабина — девочка ранимая и беспокойная, ее не так просто уложить. Может, подняться и помочь? Я ведь няня.

Через несколько минут осторожно заглянула в детскую своей юной подопечной: кровать не видела, но слышала голос Сафарова. Он читал сказку дочери, мягко, тихо, успокаивающе. Любовь. В каждой интонации — отцовская ласка и забота. Я прижалась щекой к прохладному дереву, позволив на мгновение испытать чувство покоя, защиты, безопасности, которые должен давать мужчина одним своим присутствием. Конечно, все это предназначалось не мне, но я позволила молоденькой Саше, которую когда-то называли Олененок, пробиться к свету и выйти на поверхность. Всего на мгновение. Одной улыбкой. Хрустальной слезинкой, тоже одной. Во мне не было ненависти. Да, сейчас осознала это с изумляющей ясностью. Ну не судьба мы друг для друга! Случайность, давшая росток внутри меня. Разве за это можно ненавидеть? Сколько людей в мире сходятся и расходятся, просто у нас все капельку сложнее и немного больнее. Но семь лет прошло, давно пора отпустить и забыть.

Грустно, что вышло так. Я родила не от того мужчины, и как итог мой сын не знал отца. Я не жила простую жизнь замужней женщины, обычную, с бытовухой, ссорами и нежными объятиями на диване у телевизора. Но разве я несчастна? Нет! Все вышло как вышло, а Адам… пусть будет счастлив, а его девочка выздоровеет и проживет долгую прекрасную жизнь. Моим спасательным кругом на протяжении долгих семи лет были любовь к сыну и обида на его отца. Последнюю я отпустила, тихо прикрыв дверь.

На диване в гостиной сама не заметила, как уснула. А ведь думала о гостях Сафарова, которые в темноте сидели и ели стейки с салатом. Ничего, ночь лунная, не пронесут мимо рта. Особенно рыжая Регина: он у нее огромный, проглотит и не подавится. Стерва она, конечно. Когда остались практически одни, попыталась продемонстрировать свое положение в жизни Сафарова:

Даже не надейся, нянька. Таких, как ты, Адам на завтрак надкусывает и выплевывает.

Так она мне шепнула с мерзкой улыбочкой. Да только я научилась правильно общаться с подобными наглыми особами и отбривала их на раз.

Зато тебя даже не надкусишь: курага размером, — прошлась оценивающим взглядом, — L? Или XL? — и звонко рассмеялась на ее возмущенное пыхтение.

Да, теперь она будет ненавидеть меня в десять раз сильнее. Возможно, даже Сафарову на мозги капать. Если меня уволят, значит, правда она в его жизни не просто эпизод. Понятно же, что они любовники. Таким голодным взглядом смотрят только на мужчину, который уже видел тебя голой, и тебе, женщине, это понравилось. Да и территорию Регина метила вполне ожидаемо для любовницы: дешево, нагло, сердито.

Нет, это не ревность, исключительно реакция на высокомерие и попытки унизить меня. Регина на самом деле красива и эффектна, должна быть уверена в себе и не ревновать к каждой мимо проходящей, а если что, претензии пусть предъявляет мужчине: я ничего не делала, чтобы привлечь Адама ни тогда, много лет назад, ни сейчас. Все сам. Все сам… Широко и вкусно зевнула. Все сам…

Меня окружала звенящая жарой