Будешь моей мамой? - Оливия Лейк

приоткрыты. — Назови меня по имени… Пожалуйста… — склонился над ней, навис, закрыл собой. Поглотить и проглотить готов. — Как раньше звала… — да, нежно, сладко, особенно. Губы целовать хочу. Всю хочу. Своей сделаю. Снова.

— Ад… — подалась мне навстречу, слабея в моих руках.

Телефонный звонок неожиданно спугнул нависшее напряжение и нарастающее откровение. Олененок моргнула, словно ото сна очнулась и оттолкнула меня, сама прыткой козой отпрыгнула в сторону.

— Черт… — достал телефон и выронил тут же. На экране светилось имя «Регина».

— Рыжая твоя звонит, — Олененок моментально растворилась в этой практически незнакомке Александре Лисицыной. — Ответь, — улыбка жесткая и дерзкая, — барышня, наверное, темноты боится, — круто развернулась и направилась к выходу. Уже в дверях через плечо бросила: — Мой сын к тебе, Сафаров, отношения не имеет. Расслабься уже. Доброй ночи, Адам Булатович, — поставила жирную точку между нами.

— Ах, шайтан! — кулак на инстинктах врезался в стену. Коту под задницу полетел мой контроль — Да, — рявкнул в телефон. Врач — это интеллект, разум, ответственность. Это холодная голова и смелые руки. А у меня ладони вспотели, а пальцы дрожали. Сейчас даже вены не смог бы вскрыть, не то что операцию провести.

— Адам, ты где? — Регина сдерживалась, но была недовольна. А что, собственно, произошло?! Что за предъявы?!

— Иду, — клацнул зубами и отключился. Нужно всех домой отправлять. Хватит, отметили новую должность.

В беседке никто особо обо мне не скучал: мужики ели и пили, только Регина недовольно сверкала желтыми глазами.

— Адам, братишка, ну зачем ты нам интимную обстановку своим светом испортил?! — Рустам наворачивал сочную говядину с лепешками, явно на мангале подогретыми, и овощным салатом с кинзой и острым чили.

— Остро, капец! — выдохнул огнем Борик. — И вкусно, — за спину мне глянул. — А няня где?

И этот туда же! Не здравомыслящие мужчины и интеллигентные врачи, дававшие клятву Гиппократа, а членистоногие крабы и горные козлы кругом!

— Спит! — не смог держаться нейтрального тона. — И вам в люлю пора.

— Можно тебя? — Регина поднялась и неспешно скрылась в темноте за беседкой. Да, присутствующие здесь знали, что ничего серьезного между нами нет. Мы с Клычковой профессионалы своего дела и коллеги, остальное — рабочая побочка, но Рустам все же хлопнул себя по лицу, а Борик показательно чикнул скальпелем по моим яичкам. Регина женщина и достаточно самолюбива, чтобы не признать в Саше соперницу.

Эти двое — тоже любители за ягодицу младший персонал ущипнуть да на уши присесть, заглядывая в декольте молодых медсестер и юных ординаторов, но Регина взрослая женщина, наверное, поэтому тот же Борик предполагал, что у нас серьезно и мое вдовство слишком подзатянулось. Только Рустам знал наверняка, что я никогда на ней не женюсь и в семью не приведу.

Это не про национальность: мой отец сам женился на русской, деду и родне пришлось смириться. Я никогда не видел в этом проблемы, а мама не позволяла прессовать меня и промывать мозги, что смешанные браки это нонсенс, а не собственное желание, за которое пара сама держит ответ. Спасибо ей за это. Мать — единственная женщина, которой я с большим уважением и любовью целовал руки. Дело всегда было в другом: я не планировал жениться по любви, потому что той самой любви до тридцати лет и не испытывал, а жар плоти удовлетворял, не задействовав нейронов в голове, и сердечная мышца никак не реагировала. Поэтому Мадина. Милая девушка, которая хотела немного счастья, прежде чем жестокая судьба заберет ее. Жалость — да. Любовь — нет. Но этот союз подарил мне чудо отцовства, мою маленькую Сабину. Это знак от Аллаха, что слово сдержал не зря. Но Всевышний справедлив: я обманул прекрасную девушку Сашу, и он наградил меня чувствами к ней, которые можно попытаться забыть, но они всегда были и, вероятно, будут со мной. Вот такое наказание любовью.

Регине я ничего не обещал и больше жениться не собирался, по крайней мере, просто потому, что нельзя быть бобылем! Если я решу связать себя священным узами, то с женщиной, которая внутри отзывалась. Если бы не слово, данное Мадине, когда держал хрупкие худые руки в яблоневом саду на нашей малой родине в Дагестане; отцу и родителям невесты в мечети клятву давал, приняв благословение мулы, все могло бы быть иначе. Только мать яростно против была, да отец молча и недовольно губы поджимал. Она другого для меня хотела: любви, огня, детей и чтобы до гроба. Отец просто не желал для меня такого, но не лез: отец Мадины другом ему был. Я успокоил мать тогда, а через два года на родных коленях вспоминал Олененка и сглатывал горчащий ком. На ней женился бы, если бы не слово, данное перед Всевышним и пророком нашим.

— Что происходит, Адам? — Регина сложила руки на полной груди, постукивая носком туфли на высоких шпильках. Роскошная зрелая женщина: ее внешние данные позволяли выбирать и партнера на ночь, и спутника на всю жизнь. Регина в разводе, без детей, с карьерой и приличным заработком для женщины. Она достаточно умна и понятлива. Поэтому я не знал, откуда это ревностное недовольство! Мои отношения с Олененком только между нами, и на публику мы их не демонстрировали.

— Ты мне скажи? — оперся о дерево и смерил ее спокойным взглядом. Нужно было рвать с ней еще месяц назад, когда начала намекать на желание стать ближе, с дочкой моей познакомиться, к ужину с родителями присоединилась вроде как случайно. Но больно уж яро доказывала, что способна держаться в рамках «просто удовлетворение потребностей организма». У меня тогда очередная няня уволилась, и я поставил на паузу разрыв: нужно закрыть сначала одну проблему, прежде чем другую на задницу найти. Все же мы работали вместе.

— Что у тебя с этой пигалицей?

У кого-то явно проблемы с самоконтролем. Это плохо.

— Это пигалица, как ты изволила выразиться, — мне не понравился выпад в сторону Саши, — няня моей дочери.

— Ты с ней знаком, Адам! Это очевидно, как и ваши отношения!

— Ре-ги-на, — четко и доходчиво, — с каких пор ты решила, что можешь предъявлять мне претензии? Контролировать мою жизнь? М?

— На том основании, что мы спим вместе уже полгода, а ты унизил меня вниманием к прислуге! — впервые за время нашего знакомства увидел эмоции, совершенно не подходящие женщине ее возраста, статуса и профессии. Высокомерие — большой грех. Регина считала себя элитой, все остальные ниже, пыль под ногами.

— Александра не прислуга, — я реально начал закипать от этого бессмысленного надменного диалога. — Откуда в тебе столько снобизма? Ты сама