Я поверю в его слёзы - Светлана Анатольевна Лубенец

Сердце сжалось. Комната была пустой.

И где он?!

Осторожно прошла внутрь, положила сумку на стул, пытаясь что-то разглядеть в темноте. Все чисто, все убрано, все на своих местах.

Черт.

Что-то напрягает. Что-то не так.

Прикусив губу, осторожно огляделась.

Что не так?

Слишком темно, ничего не видно. Окна закрыты плотными шторами. Надо включить свет.

Пошла к выключателю, обратно к двери. Периферийным зрением улавливаю какое-то движение справа и испуганно взвизгиваю, и тут же прикрываю рот обеими ладонями. Сердце ухнуло в пятки. С той же стороны послышался вздох.

— Игнат? — прошептала совсем тихо, сделав осторожный шаг туда.

— Уйди, Ника, — послышался твердый голос брата. Внутри все сжалось.

"Уйди?!" — билась всего одна мысль в голове.

— Почему ты сидишь в темноте на полу? — переборов минутный шок, все так же тихо спросила я, подходя к нему ближе.

— Уйди, Ника. Мне надоело с тобой бодаться, — он даже не пошевелился. Так и сидел в темном углу, где его было практически не видно. Оно и неудивительно, что я его не заметила.

— Сдаешься? — вырвалось помимо моей воли.

— Ты же вроде нашла себе парня, — хмыкнул он. Жаль, совсем не видно его лица.

— Тебе плохо? — я осторожно опустилась на колени перед ним.

— Ника. Уйди, пожалуйста. Я не хочу сейчас тебя ни видеть, ни слышать.

Слова резали по сердцу без ножа. Комок сдавил горло. Я не знала, что ответить.

Еще ни разу за двадцать один год моей жизни я не была ему не нужна. Еще ни разу он меня не прогонял. Еще ни разу не отталкивал.

И вот этот первый раз настал.

И от этого было плохо. Очень. Больно. Больно так, что нет сил даже пошевелиться.

В глазах начало жечь.

Игнат подвелся, и, обогнув меня, вышел из комнаты, больше не проронив ни слова. Внутри все похолодело, а меня начало морозить. В голове билась всего одна мысль: "Он меня прогнал".

Надо было встать. Надо было уйти в свою комнату. Надо было сделать хоть что-нибудь, лишь бы не оставаться здесь. Но...

Я почувствовала, как по щекам потекли слезы, и осторожно прикрыла глаза, позволяя боли выйти наружу. Руки безвольно опустились на пол, ногти с силой впились в кожу ладоней. Голова наклонилась сама собой.

Меня била дрожь.

— Ника, — я вздрогнула от его тихого голоса и легкого прикосновения к моему плечу.

— Не трогай, — я отшатнулась от него, распахнув глаза. Хорошо, что темно, он не увидит, что я плачу.

— Ника, ты вся дрожишь, — он быстро подхватил меня на руки, я слабо попробовала вырваться. Не получилось. Сил не было совсем. — Ты горячая, — в голосе появилось напряжение, он уложил меня на свою кровать. Прикоснулся ладонью ко лбу. — У тебя высокая температура, — выдохнул он и тут же вновь скрылся за дверью.

Я хотела встать и уйти, но мне было так плохо, что я вместо этого прижала руки к груди и подтянула колени. Слезы кончились.

Игнат вернулся очень быстро. Со стаканом и таблеткой в руках.

— Выпей, — он осторожно присел рядом. Я не пошевелилась. — Вероника, — отставил стакан на тумбочку. Обхватил за плечи и приподнял. — Выпей, — повторил, и поднес к моим губам таблетку. Я не стала сопротивляться, и послушно приняла её, тут же запив водой, которая и была в стакане, который он так же поднес к моим губам.

Игнат осторожно уложил меня обратно. Накрыл одеялом. Вновь ушел.

Вернулся с градусником.

— Померяй температуру, — и я позволила ему поместить его подмышку.

Он осторожно убрал волосы, закрывающие лицо, за ухо. Провел пальцами по щеке. Я молчала и не двигалась, закрыв глаза.

— Прости, это я виноват, что ты заболела, — тихо проговорил спустя несколько минут. Я ничего не ответила. Игнат вздохнул, обошел кровать и лег рядом.

Тишина.

Минут через пять-десять он забрал градусник. Включил настольную лампу.

— Тридцать семь и семь, — вздохнул он. Осторожно дотронулся до моего плеча. — Ника, у тебя что-нибудь болит? Голова, горло, еще что-нибудь? Тошнит, знобит?

Я молчала.

— Ника, — в голосе метал. — Это важно. Ответь.

— Нет, — выдавила всего одно слово. Но я знала, что повышенная температура — это только начало. Завтра в гости пожалуют и другие симптомы. А пока организм еще борется...

— Хорошо. Спи, — он выключил свет. А я невольно подумала о том, что снова буду спать в том, в чем пришла. Это скоро войдет в привычку.

Игнат вскоре забрался ко мне под одеяло. Притянул меня к себе за талию. Я и не сопротивлялась. Он был теплый, а меня начало морозить. Поэтому я лишь прижалась к нему сильнее.

Это была моя первая ночь в его спальне за последние пять лет.

И вновь не было ничего, кроме заботы и опеки с его стороны. Даже несмотря на то, что я ему надоела, и он не хотел меня ни видеть, ни слышать.

Глава 12

— Вероника, — кто-то потормошил меня за плечо. И я еле разлепила глаза, тут же почувствовав, что у меня заложен нос. Да здравствует ОРВИ. — Ты опоздаешь на занятия, — надо мной склонилась мама.

— Ника никуда не пойдет, — послышался хриплый ото сна голос Игната, который так и прижимал меня к себе. — Она заболела.

— Как заболела? — мама тут же прикоснулась к моему лбу. Холодная ладонь приятно холодила кожу. — Никочка, у тебя температура. Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? Что-то...

— Мам, — перебил её Игнат. — Я позабочусь о Нике, иди на работу.

— Позаботишься? Да тебя самого придется скоро лечить, — возмутилась родительница. — Ты зачем... - она запнулась, — лег рядом с Никой? — я не сдержала улыбки, несмотря на то, что мне было совсем не до веселья. — Хочешь заразиться?

— Горю желанием, — хмыкнул брат, отстраняясь и садясь в постели. Я тут же укуталась в одеяло. Не мешало бы встать и дойди до ванной, но... Я лишь наблюдала за семьей сквозь полуприкрытые веки. — Не беспокойся обо мне. А о Нике я позабочусь. Иди на работу.

— Игнат, — мама явно не была согласна с условиями сына.

— Мам, я уже немаленький. Могу позаботиться и о себе, и о Нике. Иди на работу, — твердо повторил Игнат, вставая. — Я, в отличие от вас с папой, в отпуске, — принялся натягивать шорты, — и могу себе позволить просидеть с Никой весь день. И если заражусь, то мне это тоже ничем не грозит. Так что иди на работу.

— София, ты где застряла? Опаздываем, — в комнату заглянул отец.

— Ника заболела, — тут же оповестила его