Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

голубых глаз поневоле притягивал внимание, а их цвет... Я никак не могла понять, какого же цвета глаза Виктории. Не то зеленые с крапинками серого, не то голубые с крапинками зеленого. И отдельная статья для зависти — волосы. Длинная вьющаяся грива соломенного цвета. Чаще всего Козловская собирала волосы в высокий пучок на затылке, но когда она их распускала...

Сейчас же мою сокурсницу было почти не узнать. На искаженном от злости лице щеки горели алым, брови сведены так, что казалось вот-вот сольются в единую черную линию, глаза покрасневшие, будто она рыдала несколько часов подряд. Я прищурилась. Неужели дед и внук ей уже высказала свое фи на тему непомерных трат чужих искр в порталах?

— Что разоралась, Рогова? — а в голосе столько злобы, словно она ненавидела всех вокруг.

Ууууу, вот только пожалеть хотела! Ага, счаззз!

Ненавижу, когда Козловская называет меня по фамилии. У нее это всегда получалось с такой богатой смесью раздражения, брезгливости, жалости и презрения, что хотелось ее ударить. Сильно, больно и по почкам. Ну или печени. Да вообще по всему ливеру, что под руку попадется.

— Милку позови! — я стиснула зубы и как можно вежливей попросила, — Пожалуйста!

— Я тебе не секретарь! — мгновенное вспылила Виктория. — Спать вали, утром наболтаешься!

Ага, утром! До утра еще шесть часов, а у меня пациент на руках умирает. Высокородный пациент из элитного подразделения.

— Я сказала — позови! — я рявкнула, уже не скрывая раздражения. И нечего было так орать!

— Да ты достала меня уже, Рогова! Спит твоя Милка! И ты иди уже…

— Куда? — я прищурилась.

Та зло выдохнула и так на меня глянула, что я действительно забеспокоилась. Мы с сокурсницей никогда особо не дружили, но и до такой ярой ненависти наши отношения не доходили. Но в ее глазах я вдруг разглядела странную отчаянную беспомощность. Пригляделась повнимательней и только сейчас заметила странную деталь. Время в наших мирах шло одинаково и на дворе стояла глубокая ночь, а Козловская, судя по всему, еще не ложилась. Волосы стянуты в привычный узел на затылке, на лице ни грамма косметики, но одета Виктория была вполне по арлитски — светлый пушистый джемпер, синие джинсы. Никаких корсетов и кружевных рубашек, принятых на Тироле. Позади нее я даже разглядела контуры темного ящика, похожего на… чемодан?

— Вик, у тебя случилось что? — совершенно неожиданно для себя, поинтересовалась у сокурсницы. Без злости, без раздражения, с робким желанием помочь.

— Виктория! — отрезала она, словно не услышала моего вопроса, — Я сейчас выключу магвизор ....

— Нет! — я примирительно подняла руки вверх, — Не выключай! Я очень прошу, помоги! У меня тут такая ситуация…!

— Жди утра! — она уже потянулась к кнопке.

— Виктория, пожалуйста! — если сейчас Козловская отключит магвизор, то я действительно получу помощь в лучшем случае через пять часов пятьдесят пять минут. — У меня срочное дело. Касается медицины. Мне действительно нужна Мила для одного ответа. Позови, пожалуйста.

Уж не знаю, что сработало, но Козловская, буркнув еле слышно “жди”, отключила экран, а через несколько минут его активировала уже моя драгоценная Милана. Растрепанная, заспанная, посекундно зевающая, в своем любимом халатике ядрено-салатового цвета.

— Ты сбрендила, Мори? — Мила глянула на часы, — Козловская мне пыталась мозг маленькой ложечкой выесть.

Я попыталась заглянуть за спину подруги, но никого не увидела. Даже того темного ящика, что я приняла за чемодан.

— Что это с ней? У нее проблемы?

— Мне откуда знать? Мы почти не общаемся, — недовольно поморщилась Мила, — Хотя... она вроде из дома получила письмо, может что в семье случилось.

Может что и случилось. Козловская сама не скажет, а мы не полезем с расспросами. Не те между нами отношения.

— Ладно, ты чего звала-то? — Милка широко зевнула и потерла сонные глаза.

— У меня пациент как раз по твоей части, — та непонимающе на меня уставилась. — Без сознания, без особых повреждений, только на затылке большая шишка, видимо, чем-то тяжелым ударили.

Та мигом посерьезнела.

— Ну, от легких ударов шишек не бывает, — она постепенно просыпалась, — Его рвало? Кровь идет?

— Крови нет. Рвало или нет — не знаю, он ко мне уже в таком состоянии попал.

— А с Ольгой Леонидовной...

— Связалась сразу же, она сказала ждать до утра.

— Ясно. Первичные тесты делала? — подруга включила режим будущего врача.

Я начала по запросам Милы показывать ей результаты тестов. Щелк пальцами — и в воздух поднялся белоснежный лист пластбумаги с анализом крови. Милана его внимательно рассмотрела, кивнула и попросила следующий. Второй щелк — кардиограмма, третий — рентген, затем тесты на маркеры основных инфекций, затем…

— Стоп!

В воздухе застыл расклад ауры на составляющие. По просьбе подруги я приблизила анализ к экрану и ярко подсветила. Ядреная фиолетовая картинка распалась на несколько сочных кругов, переливающихся от густого индиго до бледно-сиреневого.

— Мамины лошарики! — ошарашенно прошептала подруга, — Что ж ты сразу не сказала, что у тебя эльф?

Я смутилась, осознавая свою глобальную бестолковость.

— Прости, Мил, не подумала! Я как-то привыкла, что мои пациенты не особо отличаются от людей.

Подруга осуждающе зацокала языком и покачала головой.

— Бестолочь! — и снова перевела взгляд на ауру моего пациента, — Ясное дело, он у тебя будет валяться без сознания. Он же полностью лишился магических сил.

— Что? — бред какой-то. Ильфарийцы сильнейшие маги, они не могут…

— Сама впервые вижу такое, — испуганно прошептала Милана, разглядывая раскладку ауры, — Он же полностью высушен. До дна, до нуля, до абсолютной пустоты. Выбирай какое хочешь сравнение, но твой пациент, дорогая Морганочка, ильфариец без крупинки магии.

— И что мне делать? — я устало опустилась на стул. Ноги уже не держали.

Вопрос был, конечно, риторический, но я действительно не представляла, как могу восстановить уровень магии у эльфа. Это же не подагра старика Партанса, это гораздо сложнее. Умоляюще посмотрела на подругу глазами кота, жаждущего свежей сметанки, но Милана лишь тяжело вздохнула и смущенно покрутила в пальцах длинный рыжий локон:

— Маргарит, тебе придется все-таки самой. Я не смогу приехать. У нас портал заряжается, Козловская поставила еще с вечера. Ей с утра уезжать на выходные домой.

— Вот твоя напарница просто мо-ло-де-е-ец! — с чувством протянула я,