Её ванильное лето - Оксана Хващевская

за считаные минуты до другой деревни, Лигорская развернулась, а когда снова поравнялась с кладбищем, сбавила скорость и повела мотоцикл по проселочной дороге, разделявшей сосновый бор и кладбищенскую рощу. Машка объехала ее по кругу и оказалась у водонапорной башни. У ее подножия лежали останки бывших фермерских хлевов, а с другой стороны едва ли не до горизонта простирались поля.

Заглушив мотор, девушка опустила подножку и огляделась. Старая башня, стены хлевов, разобранные на кирпич едва ли не до основания, груды мусора и цемента и каким-то чудом уцелевшая сторожка на первый взгляд не вызывали подозрений. Сейчас, при свете дня, все вокруг выглядело мирно и спокойно. Интересно, кому и что могло понадобиться здесь ночью? Она ходила среди развалин, пытаясь хоть что-то понять, но все казалось напрасным. И вдруг совершенно случайно ее взгляд зацепился за большой амбарный замок, которым была заперта дверь сторожки. Он не был новым, но его дужка ярко блестела на солнце, определенно отполированная частым пользованием.

Кусая губы, девушка обошла строение, которое при близком рассмотрении оказалось не таким уж и хлипким. Под самой крышей небольшое оконце было наглухо заколочено. И если здесь висит замок, значит, у кого-то есть от него ключ. Возможно, у того самого человека, который шел сюда той ночью. Эх, вот где следовало засаду устроить! Здесь ведь только на первый взгляд все казалось совершенно заброшенным и безобидным, а на самом деле кто-то здорово постарался пустить пыль в глаза и замести следы. Вот тебе и сторожка — попробуй-ка проникнуть внутрь!

Любопытство Лигорской разыгралось не на шутку. Что же такое, а? Что заперто в сторожке? Кому все это нужно? Да она ночами спать не сможет, пока во всем не разберется. Конечно, Машка понимала, что все происходящее здесь может быть опасным. А если прибавить к этому еще и рассказы бабушки… Понятно, не дети здесь забавляются! Но она будет крайне осторожна. Не станет вмешиваться, изображая из себя героиню женского детектива. Ей бы только узнать и понять, а остальное ее не касается. Ну не могла она жить спокойно, когда вокруг такое происходило!

Как же попасть в сторожку? На дверях замок, оконце заколочено. Крыша? Нет, вряд ли. Но если подумать, вариант все же есть: замок-то и распилить можно. Конечно, мороки с ним на всю ночь, но это однозначно того стоило! Жаль, сейчас у нее не было с собой ничего такого, что помогло бы осуществить задуманное, но, может быть, завтра? У бабушки в сарае наверняка завалялся напильник.

Ладно, она вернется сюда завтра. И лучше днем, ведь ночью жутковато. Хотя, конечно, и днем все на виду, небезопасно!

Девушка снова завела мотоцикл и неторопливо поехала обратно, но у кладбища что-то заставило ее остановиться. Притормозив и не заглушив мотор, она слезла с мотоцикла и, пробравшись через поваленный забор, оказалась на старой территории кладбища. Глухой и мрачной, где верхушки сосен и дубов сплелись над заброшенными могилами, в которых хоронили еще до войны. Деревянные кресты покосились, на большинстве не было надгробных табличек. По земле сплошным ковром стелился барвинок, и приходилось пробираться через заросли снежноягодника.

В этой части кладбища было сумрачно и тихо. Здесь даже птицы, казалось, не селились, пролетая мимо. Было жутко. Маша не понимала, зачем ее вообще понесло на кладбище. Тягаться по нему, пусть даже и днем, — занятие не из приятных, и все же что-то заставило ее сюда пойти. Предчувствие? Интуиция? Или неожиданно пришедшая на ум мысль: а вдруг здесь вообще банда промышляет? И вывозит ночью памятники, ограды и кресты. Нет, вообразить нормальному человеку такое кощунство невозможно, но ведь придурков разных, для которых деньги превыше всего, хватает. Деревня в отдалении, кругом лес, хоронят здесь нечасто, а навещают могилы и того реже… Конечно, на этой стороне кладбища не было ничего, что могло бы приглянуться ворам, но вот в новой…

Машка раздвинула кусты, а в следующую секунду уже бежала обратно, не разбирая дороги. Как убрала подножку в мотоцикле и села, потом с трудом могла восстановить в памяти. Нажав на газ, сорвалась с места и, подскакивая на ухабах, понеслась домой. Оглянулась только на повороте, когда въезжала в деревню, и содрогнулась, чувствуя, как на голове волосы шевелятся от ужаса. Кладбищенская роща выглядела издалека тихой и безлюдной.

Заглушив мотор у дома, Машка не сразу смогла вытащить ключ зажигания. Руки дрожали… Да и всю ее трясло от пережитого потрясения. Господи, как же она испугалась! А стоило лишь подумать о том, что все время, пока она бродила по развалинам, тот человек, большой, лысый, одетый в черное, со здоровенным тесаком в руках, был где-то поблизости и, возможно, наблюдал за ней — нет, может быть, даже подстерегал и хотел убить! — как зубы начинали отстукивать дробь. Она, конечно, разглядеть его как следует не смогла, видела какие-то пару секунд, но онто наверняка рассмотрел ее. На чем он приехал? Почему она не заметила поблизости ни машины, ни мотоцикла, ни даже велосипеда? Его привезли? Или машина была надежно припрятана? Господи, что же такое там происходит? И насколько все это серьезно? А что, если ее любопытство уже привлекло внимание?

— Ой, мамочки! Кажется, я влипла в серьезные неприятности! — пробормотала девушка.

Надо бежать! Но куда? В Минск? Туда она сейчас не может уехать! Там Олежка, да и родители не придут в восторг, если она заявится домой. К тому же и ей самой в столицу не хочется.

Нет, надо остаться. Притаиться и не высовываться. О бешеных гонках на мотоцикле лучше забыть. Такой приметный он один в деревне, и ее могут запросто вычислить. А еще следует присмотреться к приезжим. Ведь вполне возможно, что напугавший ее мужчина гостит в Васильково! И впредь…

— Впредь? — вслух ужаснулась Машка собственных мыслей и тяжело вздохнула.

Ну да, впредь! Она здорово испугалась сегодня, но больше от неожиданности — сейчас она понимала это. В будущем она будет действовать осторожней и все равно узнает, что же происходит на развалинах старой фермы.

Близкое присутствие родных немного успокоило Машу и вселило уверенность. Если мыслить здраво, то что, в конце концов, можно предъявить ей? Ну проявила она любопытство, ну была на развалинах, но ведь она ничего не видела и по-прежнему ничего не знает! За это ведь не убивают?

Солнце медленно клонилось к горизонту, разбрасывая вокруг золотистобагряные и пурпурные брызги предзакатного света.

От ближайших соседей принесли столы и, как когда-то (лет этак двадцать пять назад, когда Вера Михайловна выходила замуж), поставили во дворе