Месть. Идеальный сценарий - Лея Вестова

Он нес бессвязный бред, смесь самооправдания и панического страха. Он долго отпирался, плакал, умолял меня уйти. Тогда я достала свой последний козырь. Я включила телефон и показала ему фотографию документа, который передала Элеонора. Платежное поручение на перевод крупной суммы с офшорного счета на его личный. За «дополнительные услуги по обеспечению безопасности». Датированное днем моей подставы.

— Элеонора решила спасать свою шкуру, Петр Михайлович, — сказала я ледяным тоном. — Она сдает всех. И вы — первый в ее списке. Для них вы — отработанный материал. Ненужный свидетель, которого проще убрать, чем прятать. Ваш единственный шанс выжить — это я.

Это сломало его. Осознание того, что его предали те, кому он служил, оказалось последней каплей. Он рухнул на шаткий табурет и зарыдал. Беспомощно, по-детски, сотрясаясь всем телом.

Я ждала. Когда он немного успокоился, я задала главный вопрос.

— Кто за ним стоит? Это не уровень Вячеслава. Он просто исполнитель. Кто отдает приказы?

Он долго молчал, потом поднял на меня свои заплаканные, полные ужаса глаза и прошептал одно слово. Имя, от которого у меня похолодела кровь.

— Корчагин. Вадим Юрьевич Корчагин.

Я знала это имя. Его знала вся страна. Вадим Корчагин, глава гигантского государственного холдинга «Титан». Человек с безупречной репутацией, меценат, филантроп, вхожий в самые высокие кабинеты власти. Неприкасаемый.

И Сомов рассказал мне все. О том, что Корчагин был давним и самым заклятым конкурентом моего отца. О том, что он много лет мечтал поглотить нашу компанию, но отец был ему не по зубам. О том, что Вячеслав был его «кротом», его человеком внутри нашей семьи, которого он завербовал еще задолго до нашей свадьбы, играя на его тщеславии и жадности. Вся моя семейная жизнь оказалась частью многолетней спецоперации по враждебному поглощению.

Именно Корчагин, узнав от Вячеслава, что отец подобрался к нему слишком близко, отдал приказ «решить проблему». Именно он, используя свои безграничные связи в силовых структурах, инициировал атаку на Дмитрия, чтобы лишить меня последней защиты. Вячеслав был лишь пешкой, разменной монетой в большой игре титанов.

Я слушала его сбивчивый, полный страха рассказ, и мир вокруг меня рассыпался в пыль. Я думала, что сражаюсь с жадным мужем и коварной мачехой. А оказалось, что я стою на пути у одного из самых могущественных и безжалостных людей в стране.

Я вышла из этого проклятого дома, оставив Сомова рыдать в его личном аду. Я шла обратно по лесной тропинке, и ноги меня не слушались. В ушах звенело имя — Корчагин.

Теперь я знала имя своего настоящего врага. И я понимала, что шансов на победу в этой войне у меня практически нет. Я была муравьем, который посмел бросить вызов слону.

Глава 14

Обратная дорога из тверской глуши в Москву прошла в тяжелом, гнетущем молчании. Имя «Корчагин», произнесенное трясущимися губами сломленного человека, невидимым грузом лежало в салоне автомобиля. Оно было тяжелее любого трупа, реальнее любой угрозы. Оно заполнило собой все пространство, вытеснило воздух, сделало слова бессмысленными. Я смотрела на проносящиеся мимо унылые пейзажи, на серые деревни и темные леса, и видела в них отражение своей собственной души — выжженной, опустошенной, лишенной надежды.

Бороться с Вячеславом было страшно. Бороться с Элеонорой было омерзительно. Но это была понятная, земная борьба. Борьба с человеческими пороками — жадностью, завистью, предательством. Но как бороться с титаном? Как бороться с человеком, чье имя было синонимом власти? Человеком, который обедал с министрами, владел заводами и телеканалами, и чья безупречная репутация была выстроена лучшими пиар-агентствами страны? Моя война из частной драмы превратилась в безнадежное противостояние с системой, которую этот человек олицетворял. Я была не просто муравьем перед слоном. Я была пылинкой на его ботинке.

Дмитрий, казалось, читал мои мысли. Он вел машину, не отрывая взгляда от дороги, но я чувствовала, как напряжен каждый мускул в его теле. Он, бывший следователь, как никто другой понимал всю тщетность наших усилий. Он знал, как работают жернова этой системы, как они безжалостно перемалывают тех, кто смеет бросить им вызов. Он молчал, и в его молчании было больше отчаяния, чем в любом крике.

Вернувшись в Москву, мы с Дмитрием собрали военный совет. Так он это назвал, с горькой усмешкой. Наш «совет» состоялся на крошечной кухне конспиративной квартиры, ставшей нашей крепостью и тюрьмой одновременно. На столе стояли две чашки остывшего кофе и ноутбук, на экране которого светилось холеное, улыбающееся лицо Вадима Корчагина. Официальная биография. Меценат, реформатор, лауреат бесчисленных премий. Фотографии с президентом, с патриархом, с голливудскими звездами на благотворительном вечере. Портрет живого святого от мира большого бизнеса.

— Прямая атака на Корчагина — это самоубийство, — сказал Дмитрий, нарушив долгое молчание. Его голос звучал глухо и устало. — У него достаточно власти, чтобы уничтожить нас, не моргнув и глазом. Любой иск, который мы подадим, будет похоронен в суде еще на стадии приема. Любой свидетель, как Сомов, «случайно» выпадет из окна или умрет от «сердечного приступа». Любой журналист, который осмелится опубликовать компромат, на следующий день лишится работы и окажется под следствием за клевету. Он раздавит нас, Кира. И даже не заметит.

Я смотрела на улыбающееся лицо на экране, и меня охватило ледяное бессилие. Он был прав. Мы были в ловушке без выхода.

— Значит, мы должны сдаться? — прошептала я.

— Нет, — он поднял на меня тяжелый взгляд, и в его глазах я увидела отблеск того самого огня, который, казалось, уже потух. — Сдаваться мы не будем. Если мы не можем победить его в открытом бою, нужно заманить его в ловушку. Нужно заставить его самого совершить ошибку. Найти его слабое место и ударить туда.

— И какое же у него слабое место? — с горькой иронией спросила я. — У человека, у которого есть все.

— Жадность, — ответил Дмитрий без колебаний. — И высокомерие. Он считает себя богом. Он считает себя неуязвимым. А боги, как известно, не обращают внимания на мелочи. Они становятся небрежными. Он хочет твою компанию. Он потратил на это годы. И он захочет получить ее как можно дешевле и быстрее. Это и есть наша наживка.

План начал вырисовываться. Смутный, призрачный, безумный. Но это был план. Однако мы