Месть. Идеальный сценарий - Лея Вестова

оба понимали, что для такой сложной, многоходовой игры нам нужен новый игрок. Нам нужен был не просто хороший юрист. Нам нужен был специалист по корпоративным войнам. Юридический диверсант. Человек, который не боится запачкать руки и играть на грани фола.

— У меня есть на примете один человек, — сказал Дмитрий после долгого раздумья. — Точнее, не человек. Явление природы. Ее зовут Анна Петрова.

Он рассказал мне о ней. О ее легендарной репутации в узких юридических кругах. О том, как ее боятся и ненавидят самые могущественные олигархи. О ее прозвищах — «Акула», «Леди-бульдог».

— Говорят, она однажды довела до инфаркта одного олигарха прямо в зале суда, просто методично разбирая его оффшорные схемы, — рассказывал Дмитрий. — Она не играет по правилам. Она пишет свои. Она берет только безнадежные, на первый взгляд, дела, и почти всегда выигрывает. Но она берет за свои услуги целое состояние. И, что самое главное, она берется за дело только в том случае, если лично ненавидит оппонента.

— Она согласится нам помочь? Против самого Корчагина?

— Я не знаю, — честно ответил Дмитрий. — Но если кто и не испугается его имени, то это она. Для нее это может стать главным делом в ее карьере. Вершиной.

Встречу с Анной Петровой назначили в небольшом, нарочито сдержанном ресторане в центре Москвы. Нейтральная территория. Дмитрий настоял, чтобы я пошла одна. «Она должна увидеть тебя, твою решимость. Я буду лишним», — сказал он.

Анна Петрова оказалась именно такой, какой я ее себе представляла. Идеальный брючный костюм, холодные, пронзительные глаза, безупречная осанка. Она была похожа на идеально отточенный, смертельно опасный клинок. Я села напротив нее и почувствовала себя дилетанткой, пришедшей на аудиенцию к гроссмейстеру.

Она не тратила время на любезности.

— У вас тридцать минут, чтобы убедить меня, что ваше дело стоит моего времени, — сказала она, взглянув на свои дорогие часы.

И я начала говорить. Я рассказала ей все. С самого начала. Про подставу, про наркотики, про сломленного актера, про покушение на шоссе, про атаку на Дмитрия, про сделку с Элеонорой, про жалкого, спившегося Сомова. Я выложила перед ней все карты, не скрывая ничего. Она слушала молча, не меняясь в лице, лишь изредка делая пометки в своем блокноте.

И тогда я произнесла главное. Я назвала имя.

— За всем этим стоит один человек. Вадим Корчагин.

Я ожидала любой реакции — удивления, страха, недоверия. Но я не была готова к тому, что увидела. Она не испугалась. Она даже не удивилась. В ее холодных, темных глазах на мгновение вспыхнул огонек. Огонек хищного, звериного азарта. Так смотрит охотник, который много лет выслеживал легендарного, неуловимого зверя и наконец-то напал на его след.

— Корчагин… — протянула она, и в ее голосе прозвучало почти мурлыкающее удовлетворение. — Интересно. Очень интересно. Я давно ждала возможности с ним поработать.

Для нее это был не риск. Это был вызов. Дело всей ее жизни.

Я рассказала ей о нашем с Дмитрием безумном плане — заманить Корчагина в ловушку. Она слушала, слегка наклонив голову, и на ее губах играла едва заметная, хищная улыбка.

— Ваш план хорош, — сказала она, когда я закончила. — Но он слишком прямолинеен. Слишком груб. Против такого игрока, как Корчагин, нужно действовать тоньше. Изящнее. Жесточе.

И она изложила свой план. План, который был дерзким и смертельно опасным.

— Ваша слабость, Кира, теперь наше главное оружие, — сказала она, глядя на меня так, словно я была фигурой на шахматной доске. — Мы не просто инсценируем твой полный нервный срыв. Мы создадим шедевр. Нам нужны слухи. Грязные, правдоподобные слухи. Мы запустим их через анонимные телеграм-каналы, через болтливых светских львиц, через продажных журналистов. Кира Гордеева на грани. Сломлена горем и предательством. Пьет. Принимает антидепрессанты горстями. Ее видели в непотребном виде в ночном клубе. Она готова отдать империю отца за бесценок, за копейки, лишь бы насолить мужу-предателю.

Она говорила это так буднично, словно обсуждала маркетинговую стратегию.

— Он жаден и высокомерен, — продолжала она. — Он посчитает, что вы легкая добыча. Зачем ему нужен Слава, этот шумный, проблемный посредник, которого скоро могут посадить, если можно забрать все напрямую у истеричной, сломленной наследницы? Он обязательно клюнет. Он пришлет своих людей, чтобы забрать компанию за гроши. И вот тогда, на этих переговорах, мы его и возьмем.

Это был чудовищный риск. Я должна была стать приманкой в игре с тигром. Превратиться в жалкую, пьяную, опустившуюся женщину в глазах всего мира. Унизить себя, чтобы уничтожить его.

— Я согласна, — сказала я, не раздумывая.

Разговор с Дмитрием состоялся той же ночью. Когда я пересказала ему план Анны, он взорвался.

— Нет! — он вскочил на ноги, его лицо исказилось от ярости и страха. — Категорически нет! Я не позволю тебе стать приманкой! Ты понимаешь, с кем мы имеем дело? Это не Слава! Эти люди не будут играть в подставы с актерами. Если они заподозрят ловушку, они тебя просто уберут. Тихо, бесшумно, и никто никогда не найдет даже твоего тела!

Это был первый раз, когда я видела его таким. Не спокойным профессионалом, а напуганным мужчиной. Он боялся не за себя. Он боялся за меня.

— А какой у нас выбор, Дима⁈ — я встала напротив него. — Спрятаться в этой квартире и ждать, пока он уничтожит тебя через свои связи в судах, а потом придет за мной? Я не буду прятаться. Это война, которую начал он, убив моего отца. Я приму бой. Да, я стану приманкой. Я спущусь в самый ад, если понадобится. Но я сделаю это на его территории, по его правилам, но с нашим сценарием.

Мы стояли друг напротив друга в маленькой, душной кухне. Весь мир сузился до этого пространства. Это был не просто спор о тактике. Это был главный разговор в наших отношениях.

— Я не могу тебя потерять, — сказал он тихо, и в его голосе прозвучало отчаяние.

— А я не могу потерять тебя, — ответила я. — И я не могу позволить ему победить. Не после всего, что он сделал.

Наш самый серьезный разговор состоялся той ночью. Я убеждала его, что это единственный шанс. Он смотрел на меня, и я видела, как в его взгляде борются страх за меня и уважение к моей силе. Он смотрел на меня и видел