Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

– Где Иммериль? Я еще раз повторять не буду, – глухо прорычал Айволин, а Вальд на всякий случай отошел в сторону.

– Говорю же, не знаю. Она не пришла, – просипел Этольд, закатывая глаза.

Дегориан отбросил его в сторону, и тот с хрипом вобрал воздух в легкие.

– Ворота не открывать, пока не сыщем пропажу, – скомандовал Дегориан. – Кто ее видел последним?

– Ее высочество сказала Таре, что хочет сходить к камню предков. Одна.

***

Меня усадили на что-то жесткое, возможно прямиком на пол, не преминув отвратительно облапать. Там, где я находилась пахло сыростью, а голову накрывал мешок, но я была уверена, что и без него здесь царит кромешная тьма. Сквозь грубое плетение ткани я увидела всполох света. Загорелся огонек лампы. Одним резким движением с меня сдернули мешок и в слабом свете масляной лампады я увидела широкое лицо с угловатыми скулами, на котором из-под тяжелых надбровных дуг блестели злостью и торжеством темные глаза. Как будто я уже встречала этого верзилу раньше, но где?

Глава Четырнадцатая. Под Ингвой

А ведь это Тара мне с раннего утра уже напомнила про необходимость до свадьбы успеть посетить камень предков. Ее будто заклинило на этом камне, так верит она в свои предрассудки, и искренне хочет с помощью этого меня обезопасить. И я подумала: ну а почему бы и не сходить, вдруг черная глыба вновь заговорит со мной и подскажет верное решение. По крайней мере однажды я уже коснулась подобного, и это даже в некоторой мере меня спасло.

Поэтому когда я сообщила Таре о своем желании прогуляться к тиульбской святыне ближе к полудню, она с большим одобрением объяснила мне, какими коридорами лучше выйти в садик.

Распрощавшись со Флорой, я некоторое время поглазела в окно на то, как экипажи Иттероса собирают в путь: укладывают вещи и провизию, проверяют и смазывают маслом колесные оси, готовят лошадиную упряжь. Этольд стоял там же на крыльце, чуть в стороне, полускрытый навесом от непогоды, давая необходимые указания.

Я надела теплый плащ и под хмурыми взглядами стражников отправилась плутать по коридорам Излаумора, пока, наконец, не достигла двери, ведущей к выходу на небольшую веранду, с крыльца которой и был спуск в тот самый сад, на который я глядела из окон прежней комнаты.

Однако, вспоминая тот камень, что стоял на дороге, ведущей в Тиульбу, мне тут же приходит на ум снег, столь плотно утоптанный, что не оставалось и сомнения, что это место часто посещается. А здесь сугробы почти по колено и лишь редкие следы присыпаны свежим слоем снега. И это в Излауморе, Твердыне Тиульбы! Не очень-то они тут уважают предков, больше разговоров было.

Видно, что садик, с двух сторон ограниченный стенами крепости, а с двух – природными нагромождениями из валунов, когда-то был ухоженным, а теперь здесь царило запустение. Скамьи у стен крепости были продавлены снегом и местами изломаны, с крыши террасы лохмотьями свисали прошлогодние неубранные вьюны, что летом наверняка создавали сплошную зеленую стену. Здесь могло бы быть прекрасное место для отдыха и созерцания красоты, но пока оно лишь удручало звенящей тишиной и пустотой. Лишь ветер свистел в каменных валунах да поземка вихрилась над снегом.

Я опасливо поглядела на свои невысокие сапожки, а потом на путь до камня. Но аккуратно ступила вперед, подобрав юбку. Щиколотки в тонкошерстяных чулках ощутили холод попавшего в обувь снега, который в ту же секунду стал таять. И быстро-быстро зашагала. Вблизи камень оказался настоящим исполином.

И снова загадка! Несколько глубоких больших следов у камня, совсем свежих. С неба что ли кто-то приземляется сюда?

Меня одолел внезапный приступ тревоги и страха, вызванный то ли еле уловимым звуком, то ли внутренним предчувствием. Я почти увидела, что за камнем кто-то есть.

– Кто здесь? – спросила я в тишину.

И тихонько попятилась назад, моля небеса, что это всего лишь игра расстроенного воображения. Снег скрипнул. Остатки самообладания покинули меня и я, развернувшись, побежала назад, увязая в сугробах и страшась обернуться.

Но небо мольбы не услышало, и на голову мне набросили мешок и поволокли обратно к камню. А затем, после недолгой возни, куда-то вниз.

Те, кто оставлял следы на снегу, спускались не с неба. Они выходили из-под земли. Не нужно было видеть все глазами, чтобы понять, что меня втаскивают в какой-то подземный лаз и ведут по тесному ходу долго, очень долго.

И вот сейчас я сидела на полу небольшой комнаты со связанными руками и заткнутым грязной тряпкой ртом, и чем сильнее глаза привыкали к полутьме, тем страшнее мне становилось. Помимо своего похитителя, в котором я скоро узнала селянина, что привозил продукты в Излаумор, и еще уронил мне под ноги сырную голову, здесь находилось с полтора десятка вооруженных мужчин. Некоторые стояли, опираясь о стены, кто-то сидел на полу на соломенных тюфяках.

Как только верзила стянул с меня мешок, они сразу зашумели, отпуская постыдные шуточки и хохоча над ними же.

– Тише! – шикнул на них тот, что притащил меня сюда. – Не хватало еще, чтобы нас накрыли со стороны Ингвы.

Эти люди глядели на меня с интересом, вытягивая шеи и отвратительно ухмыляясь. И эти ухмылки не сулили ничего хорошего. Неужели я столько раз избежала быстрой смерти, чтобы обеспечить себе подобный ужасный исход? Липкий страх заполз за шиворот и стал разбегаться по спине и конечностям.

– А ежели самозванец не додумается, куда она подевалась, а, Хвелен? – обратился один из них к главному.

– Поймет, мы там так наследили, что и не такой тупица сообразит, где искать, и до этого тоже дойдет.

– Хвель, Хвель, – заканючил второй, вскакивая с места, и подаваясь ко мне. – А дай ее потрогать!

– Успеешь, – ударил тот, кого называли Хвеленом, по протянутой руке, – пока дела не сделаем, не трогаем.

– Ну я только пальцем, чуть-чуть!

– Ну пусть потрогает уже, Хвель! Что тебе, жалко? – загалдели другие.

– Ладно, но только Пика, и недолго! А то все навалитесь и ничего от нее не останется!

У меня от ужаса и отвращения задрожали поджилки, когда щеки коснулся грязный жесткий палец.

– Ну как?

– Гладкая, – мерзко хохотнул Пика. – Как шелк, нежненькая.

– Хорош, – пробасил Хвель. – Потом будет время не торопясь и вдоволь натешиться. Тем, кто хорошо себя покажет – в первую очередь! Самозванца брать живым, калечить можно.

– А ежели не придет? Пошлет своих приспешников? – затревожился Пика.

– Придет, уж будьте уверены. Этот придет и самый первый башку свою сюда сунет. Тут-то везение его и кончится,