Дикий дракон для принцессы - Анна Осокина

Она проводила у меня много времени, теперь приходя чаще днем, чем ночью или вечером. Мы постоянно беседовали. Оказалось, что у нас есть «безопасные» темы для разговоров, за которыми мы проводили целые часы, обсуждая древние философские трактаты и технику ведения боя. Никогда не думал, что женщины могут интересоваться таким, но Эйли меня удивила. Теперь я уже не сомневался в ее высокородном происхождении. Простая служанка не знала бы о таких вещах.

С каждым днем мы становились ближе, и я ничего не мог с этим поделать, хотя мысль о том, что это все еще может быть хитроумная ловушка, не покидала меня. Уходя, Эйли оборачивалась и улыбалась, и я знал, что эта маленькая искорка надежды останется со мной до ее следующего прихода.

В какой-то момент я понял, что даже мысли о побеге и свободе больше так не пленят меня, как мечты об Эйли. О ее губах, о ее прикосновениях. И это меня испугало. По-настоящему испугало! А потом на место страху пришел гнев. Все слишком гладко складывается. Это ведь западня чистой воды! Королеве что-то нужно от меня, и она действует руками Эйли. А я, дурак, повелся!

Подошел к решетке на окне и с яростью несколько раз дернул ее. Конечно, решетка осталась такой же крепкой и непоколебимой, как и раньше. Я со всей силы ударил в железные прутья кулаком, разбив костяшки пальцев. В этот момент дверь тихо отворилась.

— Саркайн? — с тревогой спросила Эйли. — Что случилось?

— Ничего, — сухо ответил я ей, продолжая смотреть в окно. За толстыми стеклами я видел, что небо окрасилось в нежно-розовый цвет. День неумолимо клонился к вечеру. Еще один день, проведенный в этом странном месте, где время как будто застыло.

Эйли почти неслышно приблизилась ко мне. Если бы я не знал, что она в моих покоях, даже не обратил бы внимания на эти звуки — настолько она умело двигалась.

— А мне так не кажется. — Она встала позади меня и положила руку мне на плечо. — Мне ты можешь рассказать.

— Я дракон, Эйли. Драконы должны планировать высоко над землей, лететь к солнцу, а не сидеть взаперти!

Не желал говорить это так грубо, тему моего заточения мы искусно избегали все эти дни, как будто я просто гость в королевском дворце. Не говорили мы и о побеге с тех пор, как Эйли пообещала помочь его устроить.

Она втянула в себя воздух, как будто собиралась нырнуть глубоко под воду, и произнесла:

— Уже совсем скоро. Потерпи еще немного.

— Как долго, Эйли? Уже две недели прошло, — не выдержал я. — Как много времени нужно, чтобы подготовить побег при твоей-то должности и связях?

— Я могла бы выпустить тебя прямо сейчас, — сказала она очень тихо, на выдохе. — Но тогда уже утром моя голова отделится от тела и покатится по эшафоту. Какое бы положение я ни занимала, королева не потерпит измены.

— Зачем я ей, Эйли?

— Ты же знаешь, я не могу сказать!

Ко мне вдруг пришло четкое понимание того, что она не собирается помогать мне сбегать. Она дала обещание только для того, чтобы втереться в доверие!

— Черт бы тебя побрал! Черт побрал бы вас всех! — Я снова ударил кулаками по решетке, краем глаза заметив, как Эйли вздрогнула всем телом, но не отступила, даже руку с плеча не убрала.

Я сам скинул ее и, подойдя к умывальному тазу, несколько раз зачерпнул воду в ладони и омыл разгоряченное лицо. А потом в два больших шага оказался рядом, навис над Эйли. Капли с моего лица падали на ее щеки, но она не шелохнулась, не отвела взгляда. У этой девицы была железная выдержка. Наверное, я сам себя испугался бы в таком состоянии, но она даже бровью не повела. Это охладило мой пыл.

— Прости. — Я прикрыл глаза и покачал головой. — Я просто теряю рассудок в заточении. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке, все хорошо, — прошептала она и коснулась кончиками пальцев, убрав с моей щеки несколько капель.

В нос вдруг бросился ее запах, и я втянул его с силой, с какой-то яростью. Мужское естество взыграло во мне резко, кровь вскипела моментально. И я впервые с того нашего первого поцелуя позволил ей увидеть в своих глазах то, как сильно желаю ее.

Она столько раз приходила ко мне, столько раз находилась рядом на расстоянии вытянутой руки, а я ни разу больше не позволил себе лишнего. Она была королевской советницей, и я не мог вести себя с ней, как дикарь. Пообещал себе, что больше не дотронусь до нее, как бы мне того ни хотелось. И я с честью выдерживал ее присутствие рядом, ограничиваясь беседами и игрой в Валтарис, которую она однажды принесла с собой. Мы уже успели убедиться, что играем одинаково искусно, и итоги поединков с помощью костяных фигурок на клетчатом деревянном поле каждый раз были непредсказуемы. Но сейчас я не мог думать больше ни о чем, кроме ее запаха, который обволакивал меня и лишал разума.

Ее дыхание сбилось так же резко, как и мое. Я перехватил ее руку и крепко прижал к своим губам, целуя тонкие пальцы, перешел на ладонь, которая пахла травами, потом на запястье, прочертив по коже влажную полоску языком. Она прерывисто вздохнула, но не оттолкнула. Это наполнило всего меня уверенностью, и я больше не мог сдерживаться. Шагнул к ней, сократив оставшееся расстояние между нами, и приподняв ее за бедра, опустил на стол, на котором стояла доска с фигурками. Они рассыпались по полу, но нам обоим было все равно.

— Сбежим вместе! — зашептал я прямо ей в рот. — Далеко отсюда, от королевы, от всех этих интриг. Я смогу защитить тебя, клянусь! Мне нужна свобода, но в тебе я нуждаюсь не меньше!

Мои губы нашли ее, и все перестало существовать. Всю ярость, всю тоску от заключения я направил в нее, жадно сминая ее губы своими, терзая их до привкуса крови во рту. Эйли тихо застонала. Я сорвал с нее плащ, лишь на секунду отстранившись. Под ним было дорогое платье.

Не помня себя, не