Дикий дракон для принцессы - Анна Осокина

Карзен

Карзен внимательно прислушивался к разговору королевы и принцессы, стоя за потайной дверью, о существовании которой он узнал совсем недавно и уже несколько раз пользовался ею, чтобы выведать королевские секреты. Кажется, сама Нирлайна не знала о том, что из ее покоев есть еще один выход. Стеснений от такого рода занятий он не чувствовал, а вот злость и гнев росла в нем после каждого услышанного слова. Карзен провел последние две недели на чужих землях, не имея ни малейшего представления о том, что происходило в Эревасе за его спиной.

Гнев накатывал волнами, душил его. Как они могли? Как они осмелились так поступить с ним? Все это время его обманывали, скрывали правду, играли с ним!

Карзен сжал кулаки, с трудом сдерживая желание ворваться в покои правительницы. Его драконья натура требовала немедленного ответа. Легкое покалывание пробежало по коже — знак того, что дракон внутри него готов пробудиться. Обман, предательство — те вещи, которые он не прощал. Еще вчера он был уверен, что все идет по его плану! А оказывается, королева просто использовала его, играя по своим правилам.

«Как же я мог быть таким слепым?!» — думал он, сжимая челюсти, стараясь удержать гнев под контролем. Нирлайна дразнила его, давая надежду на то, что именно он станет избранником ее дочери, лишь для того, чтобы в самый важный момент показать, насколько он был далек от истины.

Он должен был взять себя в руки, прежде чем увидит правительницу. Но в душе уже зрел план. Она еще узнает, что значит разочаровать такого дракона, как Карзен!

Затмение близилось, и вместе с ним наступала новая неизбежная реальность для всех. Он не должен допустить того, чтобы принцесса Элайна зачала от пленника!

Карзен вернулся в общий коридор и подошел к покоям королевы, где стражницы у дверей сообщили, что королева принимает дочь.

Посол с показным смирением дождался, пока принцесса уйдет, лишь поклонившись Элайне, когда та вышла от матери. Она на него едва взглянула. Выглядела она уставшей и растерянной. Ей не нравилось играть по правилам матери, но выбора она не имела.

Как же хорошо, что Элайна не унаследовала суровый характер Нирлайны. Она слишком добра и наивна. Ею легко управлять, и королева уже давно умело пользовалась этим. Карзен был уверен, что ему это тоже не составит труда.

Он постучал в дверь, но не стал дожидаться приглашения и сразу вошел в покои.

— Да здравствует моя королева! — с показной радостью произнес он, нацепив на лицо широкую улыбку.

Нирлайна мгновенно нахмурилась, выражение ее лица не скрывало раздражения. Она ненавидела, когда кто-то осмеливался входить без ее разрешения.

— Ты уже вернулся? — сухо спросила она, даже не глядя на него.

Сев за стол, она небрежно взяла в руки какой-то документ, всем видом показывая пренебрежение к Карзену. Этот холодный жест вызывал в нем новую вспышку ярости. Он с трудом удерживался от того, чтобы не схватить ее за горло и не покончить с ее высокомерием в тот же миг. Как же она его злила! Ледяная тварь, лишенная всякой теплоты и сострадания!

— Да, моя королева, только что, — процедил он, стараясь держать тон ровным.

— Все прошло успешно? — не отрывая взгляда от свитка, спросила Нирлайна с подчеркнутым безразличием.

— Конечно. — Карзен сжал кулаки, стараясь скрыть гнев. — По Эревасу ходят слухи... — начал он, словно невзначай.

— С каких пор тебя интересуют слухи? — с усмешкой перебила Нирлайна.

— С тех пор, как они касаются будущего нашего королевства, — ответил Карзен, выдержав паузу. — Говорят, что в замок привезли пленника для принцессы Элайны. И что почти каждый день она его навещает.

Последние слова он произнес наугад.

— Не думаю, что это тебя касается, — сухо бросила Нирлайна, наконец посмотрев на него.

В ее взгляде было столько холода и неоспоримой власти, что Карзену стало не по себе. Ее присутствие всегда вызывало у него ощущение, что она видит его насквозь, как будто знает все тайные мысли и слабости.

Он с трудом сдержал раздражение. Все скоро изменится! Нирлайна может думать, что контролирует все и всех вокруг, но ее время истекало. Скоро даже ее ледяной взор не спасет ее от неминуемого падения.

— Возможно, не касается, — произнес он медленно. — Но ведь речь идет о принцессе Элайне. — Он сделал шаг ближе, подавляя гнев и играя свою роль до конца. — Я полагал, дракон из Крилорна для вашей младшей дочери.

Именно он рассказывал королеве о диких драконах, об их силе, изворотливости и выдержке. Хотел услужить, знал, что слабое место Нирлайны — это младшая дочь. Желал подарить ей надежду на то, что принцесса Валенсия, хотя и не имеет крыльев, но может родить королеве полноценную внучку.

— Ты не раз намекала, что Элайна будет моей! — Продолжил он, уже едва сдерживая пыл. — Я бы подарил королевству прекрасное потомство.

Правительница резко встала.

— Ты забываешься, Карзен! — ледяным тоном произнесла она. — Я никогда не говорила, что ты станешь отцом будущей королевы Эреваса, — в ее голосе звучала насмешка, издевательство. — И никогда речь не шла о тебе и Элайне как о паре. Королева Эреваса не нуждается в муже!

— Но…

— Можешь идти. И в следующий раз хорошенько подумай, прежде чем заговорить со мной. В Эревасе нет незаменимых мужчин.

Карзену ничего не оставалось делать, как покинуть покои королевы. Гнев затмевал его разум. Ему хотелось рвать и метать. Чтобы хоть как-то успокоится, он принял ипостась дракона и отправился в горы.

Глава 11

Саркайн

Весь день я провел в безнадеге, понимая, что не выберусь отсюда. Мной воспользовались и теперь избавятся как от нежелательного свидетеля. В том, что королева Нирлайна именно так и поступит, я был уверен, слишком хорошо знал нравы правителей. Если ты стоишь у власти, на твоих руках будет кровь. Всегда. А слабые правители долго не живут.

Я мысленно прощался с этим миром и со своей жизнью. Собирался уйти достойно и даже сломал скамью, на которой стоял умывальный таз, чтобы воспользоваться ее ножкой как оружием, когда за мной придут.

Против полностью экипированных и хорошо обученных дракайн с мечами эта палка была как щепка, но я хотя бы создавал для себя видимость оружия. Не позволю им отвести меня на казнь! Твердо решил,