Соблазн в мегаполисе - Виолетта Рей

смести с дороги. Но я, упершись в перила, почувствовал, как растёт во мне хладнокровие, не дающее сдвинуться с места. Наш молчаливый спор был страшнее открытой драки: в нём сошлись боль и безудержная ярость, два человека, каждый из которых верил в свою правду.Однако нам не суждено было так просто покинуть старое здание и этот город. Днём, когда мы решили собрать вещи, явился её муж. Я стоял на площадке и услышал его тяжёлые шаги по лестнице. Анастасия побледнела, но, собравшись с силами, попыталась ему возразить. Между ними разгорелась ссора, похожая на последние аккорды того сумрачного рояля. Я не выдержал и вмешался: – Оставьте её в покое!

В конце концов он, яростно выругавшись, бросил нам что-то о своём праве и, грохнув дверью, ушёл. Вслед за этим хлопком в подъезде воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь шумом ветра за окнами да приглушённым дыханием Анастасии.

Мы не стали больше ждать. Собрав самое необходимое, мы выбежали из подъезда, оставив позади все обиды, страхи и той жизни, что томилась этажом ниже. В ту минуту я внезапно ощутил, будто упругие канаты, связывавшие меня с этим городом, стали рваться один за другим, и я наконец обретал свободу. Прижав к себе Анастасию, я вдруг понял, что в глубине души мы оба были беглецами, ищущими правду вне каменных стен, внутри которых царит тьма, пропитанная чужой волей.

Но, скажу вам честно, даже спустя годы, я не могу забыть того почти колониального величия здания, в котором гнездились людские страсти и нещадные обманы. Помню его тусклые коридоры, враждебные лестницы и ту музыку, доносившуюся сквозь пол, – рваные аккорды, внезапные затухания, словно душа в агонии. Вспоминаю и вечно тревожный взгляд Анастасии, когда она сидела на моей кухне и смотрела на меня так, словно видела перед собой последнюю надежду.

Судьба подарила нам обоим редкий случай – возможность вырваться из мрака и начать жить заново. И всякий раз, когда в безмолвии ночи я пытаюсь осознать, что же всё-таки произошло между этими стенами, я прихожу к одному: иногда спасение являет себя в образе человека, который неожиданно оказывается рядом, слышит твой невысказанный крик и решает протянуть руку, забыв о собственных страхах.

То был лишь миг, когда наши судьбы совпали в резком повороте: я – неудачливый пришелец, она – загнанная в угол музыка. И этот миг оказался сильнее всего, что мог породить город, не ведавший сострадания. А старый дом… возможно, он продолжает жить и сейчас, ступая своими ветхими балконами в новые дни, принимая новых жильцов, новых скитальцев и мучеников. Но я знаю, что за теми высокими окнами, там, этажом ниже, где тлела боль, уже нет прежних теней. Они рассеялись в лучах простого человеческого сострадания, став тёплым воспоминанием о спасении, которое может случиться в самом темном уголке мегаполиса.

Свидание под светом витрин

Повествую я об одном удивительном вечере, когда сам город, казалось, вступил в заговор с молодой и пылкой мечтой, чтобы подарить двум сердцам необыкновенную встречу. Было это в те часы, когда сумерки уже сомкнули свои фиолетовые веки над суетными улицами, а повсюду загорались огни витрин, напоминавшие разноцветные маяки, указывающие путь запоздалым странникам.

В тот ветреный вечер, промозглый, как северный бриз, один юноша по имени Владислав – человек трепетной души и вечно ищущего взора – брёл по городу без определённой цели. Ему было лет двадцать пять, и на висках его не лежало ни одной заботы, кроме вечного романтического томления. Он носил длинное тёмное пальто, которое волнами то приподнималось, то опадало вместе с порывами ветра, а глаза его горели радостью молодости и упорством выдумщика. За плечом у Владислава висела потёртая кожаная сумка, в которой он держал книжку стихов да скромный дорожный ежедневник.

Погрузившись в обрывки собственных мыслей, юноша не замечал, как сам город зазывал его: вот сверкала стеклянными фасадами новая галерея, вот манил вкусными ароматами небольшой ресторанчик под золотистой вывеской. А впереди, волшебным островом в океане ночи, сияли празднично убранные витрины – выложенные причудливыми игрушками, обёрнутые гирляндами, каждая из них становилась сценой миниатюрного представления, призывая редких прохожих остановить бег и полюбоваться искусной иллюминацией.

Внезапно Владислав, оглянувшись на пустынную улицу, заметил неподалёку фигуру девушки. Она стояла под фонарём и словно прислушивалась к чему-то, что ей мог нашептывать ветер. Одетая в простое тёмное пальто, девушка всё же выглядела так, будто прибыла из иной эпохи: строгий крой платья, тонкая талия, мягко очерченные черты лица. Порывы ветра играли её тёмными локонами, и от этого мягкого движения рождалось ощущение живой, трепетной грации.

Девушка огляделась и, словно почувствовав на себе взгляд юноши, улыбнулась. Не было в той улыбке ни кокетства, ни смущения – одна лишь тёплая приветливость, подобная тому, что можно увидеть у старого друга, нечаянно встреченного в новой обстановке. Владислав на миг замер. Чувствуя прилив смелости – или, напротив, полное отсутствие осторожности, он решил заговорить с незнакомкой.

– Добрый вечер, – негромко произнёс он, подходя ближе. – Позвольте спросить, не заблудились ли вы? Город нынче велик и чужд одинокому прохожему, а у этого фонаря вы стоите так, будто ищете путь среди теней.

– Добрый вечер, – ответила она чуть насмешливо, будто наслаждаясь его вежливой речью. – Я и сама точно не знаю, чего жду. Может быть, даже и не пути. Мне просто хотелось побыть в тишине, посмотреть на огни витрин… Вы посмотрите, как они отражаются в лужах – будто в каждом осколке воды целый мир притаился.

Владислав повернул голову и в самом деле отметил, как в небольшой луже у края тротуара искрилось красно-золотое сияние – отражение витрины напротив, в которой были выставлены хрустальные вазы. От стеклянного света всё вокруг выглядело загадочным, будто стало декорацией к старинному спектаклю.

– Вы правы, – сказал он, – городские витрины по вечерам напоминают мне о таинственных маяках, что указывают путь путешественникам на окраинах морей. И я сам иногда думаю: а не странник ли я, заблудившийся в буре великих улиц?

– Что ж, тогда, может быть, мы оба странники? – улыбнулась девушка. – Меня зовут Наталья. И если вам некуда спешить, давайте прогуляемся вместе. Ведь даже в сильнейшую бурю путешественнику легче, когда рядом идёт собеседник.

Предложение её было