Арестантка: Тюрьма Рая - Нина Вайшен

«Они живы. Просто связи нет, — убеждала я себя. — Нужно добраться до кубрика».

Как назло, то там, то здесь мерный шум работы корабля прерывали скрипы и шуршание. Твари уже вовсю носились в вентиляционных и технических шахтах.

Сознание кровавыми кляксами наводняли образы раскуроченных тел. Вот Сантьяго с выеденной дырой в животе. Вот Вар с перекушенной глоткой.

Нет. Ну не настолько эти твари страшные! Страшные, конечно, но и наши ребята совсем не промах. Они точно живы!

Конь крутился у моих ног, периодически показывая на экране информацию по «Шоут». Так я сократила название сороконожек, чтобы каждый раз не издеваться над своим языком, произнося длинное.

Страх медленно уходил из тела. Конечно, я не одна на этом корабле против целого выводка инопланетных тварей.

Я отлипла от переборки и тихо пошла в сторону кубрика, прислушиваясь к какофонии шуршащих и пульсирующих звуков систем корабля. Внимательно вглядывалась в темноту. Откуда в любой момент могла появиться желтоглазая уродливая морда.

«ШоуШоу» разнеслось где-то дальше по коридору напротив медотсека. Еле различимое. Но мои барабанные перепонки словно обожгло. Я крепче сжала бластер, сильнее вжалась в стену. Медленно перебирала ногами, стараясь быть незаметной.

Конь успел мне рассказать, что питались эти «Шоут» крупными животными, могли и самих визитантес съесть. Правительство Визитантес использовало их для работы в силовых структурах, как у нас сторожевых собак. Они жили в формате стаи, в которой главой являлась мозговая самка. Да, смешно, но Конь так и написал в своём мониторе. Эта самка — самая умная особь и может телепатически отдавать приказы остальным. Интеллект у сороконожек на уровне пяти-семилетнего ребёнка, то есть приличный. Умеют вскрывать двери, ломать автоматику, вызывать короткие замыкания.

В общем, корабль такие пассажиры точно обрекут на гибель. Я подумала, хорошо, что у них вместо крови не кислота. А то вообще сразу можно было бы выпускать белый флаг.

Когда я приблизилась к медотсеку, услышала звуки выстрелов бластера, затем уже знакомое мне хлюпание взрывающихся глаз.

— Детка, ты в порядке? — голос Санти звучал из-за угла.

Обращался он явно не ко мне. К кому? Я осторожно выглянула и увидела доктора Тардис, которая меняла заряд в небольшом красно-черном бластере. Сантьяго называл его «Аспид», и считал своим личным сокровищем, никогда никому не давал. А Джессике дал? Называет её деткой? Интересно!

Впрочем, было совсем не до выяснений таких глупостей. Со стены за спиной Сантьяго сползали новые сороконожки. Пять. Пять блестящих в свете аварийных ламп панцирей. Пять жёлтых глаз с узкой линией зрачка. И бессчетное количество тонких колючих лап. От их вида тело пронзил ужас. Вспомнилось, как они прикасались к моему животу. Кажется, это мерзотное ощущение я никогда не забуду.

Я выстрелила, попала крайней твари в глаз, и она грохнулась со стены. Санти убил ещё одну, но три остальные в молниеносном движении устремились к Джессике. Всё произошло так быстро, а я будто двигалась в желе, и даже шелохнуться не успела, не то что прицелиться.

Джессика дёрнулась от того, что одна сороконожка обвила ей ногу, а вторая уже подобралась к животу. Лицо Джессики исказилось, но не страхом, а омерзением. Она крепко сжала «Аспид» и со всей силы вогнала импульсный излучатель прямо в глаз «Шоут». Тварь расслабила хватку и ухнула на пол.

А та, что ползла по ногам Джессики, заставила её рухнуть на пол, стреножив доктора, как толстый трос.

— Черт! — крикнула я, кидаясь отрывать тварь от ноги Джессики, пока Санти отстреливал выползающих отовсюду сороконожек.

Хитиновый панцирь скользил в руках какой-то отвратительной гладкостью, пробирающей до жилы вдоль позвоночника. Тошнота била кулаком под дых, заставляя задыхаться от спазмов. Какое же это неприятное существо. Стрелять было слишком опасно. Джессика, видимо, при падении ударилась головой и глядела на меня мутными глазами, но не шевелилась.

Где опять Конь? Снова струсил?

Используя злость, как стимулятор, я оторвала-таки сороконожку от ноги Джессики. В один момент пристроила пистолет прямо рядом с жёлтым глазом и выстрелила. С наслаждением услышала заветный чавк. Очередная сороконожка сдохла.

Выдохнув, я взглянула на ногу Джессики. Голень вся была в крови. «Десять минут, и землянин умрёт от укуса» — вспомнилось сообщение от Коня.

— Тебя… сроч… срочно нужно в лазарет, — крикнула я Джессике, едва справляясь с одеревеневшим языком. — Эти твари ядовиты!

К нам подступил Сантьяго, который убил оставшихся сороконожек. Он казался холодным и сосредоточенным командиром. Джессика лежала на полу, её дрожащая рука сжимала «Аспид».

— Отв-в-рр-а-тительно, — прорычала она, и это слово из её уст звучало, как мат. Так же зло и остервенело.

Сантьяго живо подхватил Джессику на руки.

— Мы только что из медблока, там всё кишело этими насекомыми.

— Конь… сказал, что сороконожки с Веги ядовиты… один укус, десять минут и всё, — я ошалело глядела на Джессику, которую Сантьяго тепло прижимал к груди.

Мне было так больно, что Джессика может умереть. Хотя нет, не просто больно. Я подсознательно чувствовала, что Джессика дорога Сантьяго. Он так пристально смотрел на неё. На руках держал, как хрупкую принцессу. Со мною он таким никогда не был. Хотя никакой ревности я не испытывала. Даже радовалась, что у Сантьяго кто-то появился. И так жаль, что всё может оборваться так быстро.

Джессика теряла сознание. Я видела, как она расслаблялась, погружаясь в темноту.

Ну уж нет.

— Ты связывался с Хилом? — спросила я, и только потом поняла, что сболтнула глупость. — Он должен помочь…

Долбанная суетливая паника вцепилась когтями в мой разум.

— Связи нет, — Сантьяго кивнул мне на карман своей загрузки на боку. — Приложи к её ранам адсорбент, есть шанс, что яд не успеет распространиться.

Ран было несколько: три длинные полоски, похожие на царапины, и одна округлая, к сожалению, похожая на укус. Я достала из кармана Сантьяго матерчатый адсорбент, на ходу приложила к ноге Джессики. Антисептический запах защипал в ноздрях.

Мы направились в коридор, ведущий в сторону кубрика, надеясь, что Хил там. И он знает, что делать.

— Что ещё Конь рассказал о них? — спросил Сантьяго, когда мы миновали полпути.

— Это вегианская форма жизни, вымерли десять тысяч лет назад, но какого-то чёрта они снова здесь… не знаю… — я с болью глядела на Джессику, которая, казалось, уже перестала дышать.

— Гомер… он их сюда принёс, — зло сказал Сантьяго. Его губы гневно искривились, и показались клыки.

— Вывел из генетического материала, — сглотнула слюну я. — Ублюдок.

Этот вывод я сделала, вспомнив сообщение Коня.