Забытый: ЛУКА - Слоан Кеннеди

— Я не собирался курить в комнате твоего ребенка, — пробормотал я. Однако я не упомянул, что собирался курить на балконе девочки.

Это было все, что я мог сделать, чтобы не съежиться под понимающим взглядом Ронана. Я почувствовал, как напряглись мои мышцы, когда он вошел в комнату. Несмотря на ту роль, которую этот человек сыграл в спасении моего сына, я не мог потерять бдительность рядом с ним. Единственными мужчинами, которым я доверял в своем мире, были те, кого я называл братьями.

Я держал свободную руку опущенной, пока Ронан двигался дальше в комнату. Я не думал, что хирург был вооружен, но я не был уверен. И, судя по тому немногому, что я о нем знал, ему не нужно было быть вооруженным, чтобы справиться со мной. Блядь, насколько я знал, его люди могли уже расправиться с моими телохранителями точно так же, как они поступили с Коном и Кингом в Нью-Йорке в прошлом месяце, когда те приехали за Алексом.

Я замер, когда Ронан подошел ко мне. И не почувствовал облегчения, когда он прошел мимо меня. Я просто повернулся, чтобы не стоять к нему спиной. Он схватил полупустую бутылку воды с тумбочки рядом с кроватью и протянул ее мне.

— Ты можешь стряхивать пепел сюда, — сказал он грубовато, одновременно указывая на балкон. — Ты все равно сможешь наблюдать за ним.

Не было причин гадать, за кем. И это не должно было стать шоком, что Ронан догадался, что я не хотел выходить из комнаты только потому, что не хотел, чтобы Реми подумал, что я снова ушел от него. Я выхватил бутылку у Ронана и направился к балкону. Меня бесил тот факт, что этот человек видел еще одну мою слабость, но то, что я был на взводе рядом с Реми еще больше, чем сейчас, не могло меня остановить. То, как молодой человек отпрянул от меня, когда я подошел, чтобы вытереть ему лицо полотенцем… было больно.

Пиздец, как больно.

Я прикурил сигарету и уже втянул дым в легкие, когда Ронан вышел на балкон и закрыл за собой дверь.

— Сколько там твоих парней? — Спросил я, изучая задний двор и то и дело бросая взгляды на дверь ванной.

— Ни одного.

— Лжец, — пробормотал я.

— Спроси меня, почему их нет, Лука, — ответил Ронан.

Я рассмеялся, сделав еще одну затяжку, а затем покачал головой, удивляясь наивности этого человека.

— Думаешь, что ты неприкосновенен. — Я взглянул на великолепный вид на Пьюджет-Саунд и горный хребет Олимпик за ним. — Думаешь, что твои деньги и репутация защитят тебя. Думаешь, что этого достаточно, чтобы обеспечить нормальную жизнь твоей семье. — Я сделал еще одну затяжку, затем выкинул остаток сигареты в бутылку с водой. Я хотел всего этого, но после первой же затяжки понял, что это мне ничего не даст. Если уж на то пошло, я нервничал еще больше, чем раньше. Но, как всегда, я сдержал свой голос, даже мельком взглянув на Ронана. — Хочешь совет, Ронан? — спросил я.

Он, конечно, мне не ответил. Мне было все равно.

— Власть не защитит тебя от мужчин, которых нельзя купить. Однажды сын, или брат, или отец какого-нибудь извращенца, которого ты прикончил, придут за тобой с чем-то в тысячу раз более ценным, чем наличные. — Я остановился и посмотрел на дверь ванной через стекло балконной двери. — Это та же валюта, которой ты торгуешь… справедливость. Но ценой будет не твоя жизнь… отдача от этого недостаточно высока.

Я протянул ему бутылку вместе с брошенной сигаретой. Он невозмутимо взял ее и прислонился спиной к балкону. В ту секунду, когда моя рука коснулась дверной ручки, он сказал:

— Восемь.

Я оглянулся на него через плечо с некоторым торжеством. Так что этот возвышенный человек не был тем честным благодетелем, за которого себя выдавал.

— Хочешь знать, в чем разница между тобой и мной, Лука? — Спросил Ронан.

— Пожалуйста, просвети меня, — сухо сказал я.

Неудивительно, что Ронан никак не отреагировал на подначку.

— Четыре команды из двух человек следят за моим мужем и детьми двадцать четыре часа в сутки. Восемь человек в любой момент времени готовы отдать свои жизни за Сета, Джейми, Уиллоу или Николь. Они проводят время вдали от своих семей, чтобы защитить мою. Ты думаешь, они делают это потому, что я хорошо плачу? — Мужчина сделал пару шагов в мою сторону. — Ты прав в том, что люди, которые нападут на мою семью, будут добиваться справедливости за какое-то зло, которое, по их мнению, я совершил против них. Они будут стараться заставить меня страдать самым худшим из возможных способов… забирая то, что мне дороже всего. Совсем как тот ублюдок, который забрал твою мать.

Я вздрогнул от этого. Неудивительно, что Ронан знал об убийстве моей матери. В конце концов, это было достоянием общественности. Но его комментарий все равно застал меня врасплох, и у меня скрутило живот, когда я вспомнил, как кровь моей матери окрашивала белоснежный снег вокруг ее безжизненного тела.

— Чего ты еще не понял, так это того, что наемный телохранитель, каким бы опытным он ни был, не может остановить такого рода ненависть. Но семья может. И то, что ты видел в Нью-Йорке, было всего лишь знакомством с моей семьей. Эти люди защищают моего мужа и детей не потому, что это их работа, а потому, что это то, что семья делает друг для друга. Ты держался подальше от своего сына…

— Я должен был! — Прорычал я, глядя Ронану в лицо. — Я должен был держаться от него подальше, чтобы защитить его! — Я хотел убить этого человека за то, что он произнес те самые слова, которые я давным-давно принял за правду. Если бы я больше участвовал в жизни Джио, если бы я больше старался уговорить его мать, Женевьеву, позволить мне приставить охрану к ним обоим, Джио никогда бы не стал мишенью, и у него все еще была бы его мать. Но я облажался… Я подвел их обоих.

— Ты держался подальше от своего сына, чтобы дать ему нормальную жизнь, — продолжил Ронан, казалось, не обращая внимания на мой гнев. — В том, что случилось, нет твоей вины, Лука. Это не твои враги похитили его, не они убили его мать, — напомнил он мне. — В нашем мире нет ничего нормального. Каждый мужчина, женщина и ребенок, которых я называю членами своей семьи, должны это понимать. Мы можем спрятать голову в песок, а можем принять это и смириться. У тебя есть