Сны - Ольга Богатикова

— Я буду очень благодарен, если завтра ты пойдешь в церковь и отменишь венчание, — сказал он. — Сам я физически не успею этого сделать.

Я молча кивнула. Возражать и что-то доказывать не было никакого желания.

Ал взял мою руку, осторожно погладил запястье.

— Прости меня, — серьезно произнес он. — Я не хочу делать тебе больно. Пойми правильно — лучше отказаться от неудачной идеи сейчас, чем мучиться на протяжении нескольких лет.

Я мягко высвободила свою ладонь из его захвата. Сняла с пальца помолвочное кольцо и протянула ему.

— Я схожу в церковь, — сказала, глядя куда-то за его плечо. — Не беспокойся. И спасибо за честность.

Алекс спрятал кольцо в карман пальто.

— Рад, что ты все понимаешь. Передавай привет Лестеру.

Он встал со скамейки и неторопливо пошел вперед по аллее. Я осталась сидеть на месте.

Неужели это все? Десять минут — и человек, который был одним из самых близких и родных становится чужим и далеким?

Как же так?.. У нас ведь было столько общих планов, идей, воспоминаний! А теперь Ал просто ушел, и мы, возможно, больше никогда не увидимся.

Это так… неожиданно.

Вдали раздался шорох шин и рокот автомобильного двигателя. Потом они затихли, а я все также сидела на лавочке и равнодушно смотрела на покрытые снегом деревья. Грудь больше не болела, зато голова напоминала пустой чугунный котелок.

Из внезапного оцепенения меня, как и всегда, вывела телефонная трель.

— Выспалась, засоня? — раздался в трубке веселый голос Дэниела. — Я тебя не разбудил?

— Нет, не разбудил, — тихо ответила ему.

— Чудно. Слушай, где лежит твоя записная книжка? Мне нужен телефон старика Руби, а я никак не могу его найти. Представляешь, во всем офисе нет ни одного человека, у которого бы имелся этот треклятый номер!

— Книжка лежит на моем рабочем столе. Номер Говарда Руби записан на третьей странице сверху.

— Что у тебя с голосом?

— Ничего.

— Мне можешь не врать. Опять поругались с Алексом?

— Не совсем. Мы разошлись, Дэн.

Лестер замер.

— Ты шутишь? — осторожно уточнил он.

— Нет. Мы действительно расстались.

— Но когда?

— Прямо сейчас. Свадьбы, соответственно, не будет. Алекс попросил меня отменить венчание, потому что сам он завтра уезжает за границу.

— Так, — Дэн сделал глубокий вдох. — Где ты сейчас находишься?

— В парке. Сижу на скамейке и думаю, как жить дальше.

— Посиди еще немного, ладно? Я сейчас приеду.

— Не надо, Дэн.

— Дождись меня, пожалуйста. Я скоро буду.

Он приехал в парк спустя пятнадцать минут, встревоженный и напряженный. Уселся рядом на скамейку, стряхнул с моих волос снег. А потом вдруг предложил:

— Хочешь, я набью ему морду?

— Зачем? — удивилась я.

Дэниел дернул плечом.

— Давно хотел это сделать, но не было подходящего повода.

— Не надо, — покачала головой. — Все, что он мне сегодня сказал — чистая правда. У нас действительно не получилось бы хорошей семьи, и мы действительно друг друга не любим. Знаешь, не могу сказать, что эта ситуация так уж меня расстраивает, но на душе все равно настолько мерзко, что хочется лечь на землю и громко зареветь.

— Не вздумай этого делать, — Лестер придвинулся ближе и обнял меня за плечи. — На улице зима, можешь простудиться.

— Я ведь уже платье купила, Дэн. Приглашения разослала, заказала торт и банкетный зал в ресторане…

Я всхлипнула и махнула рукой.

— А поехали ко мне в гости, — неожиданно сказал Дэниел. — Я на прошлой неделе купил замечательный коньяк! Хотел приберечь его для себя, но вижу — тебе нужнее.

— Однажды ты сопьешься, — мрачно сказала ему.

— Ошибаешься, — улыбнулся «братец». — Теперь-то точно не сопьюсь.

Он встал со скамейки и потянул меня за собой. Я не сопротивлялась. От меня сегодня ушел жених — чем не повод гульнуть? Тем более в теплой приятной компании.

Дома Дэн действительно достал из шкафчика бокалы и небольшую бутылку коньяка и налил каждому из нас по паре капель. Потом подумал и добавил в свой бокал еще немного.

— Мы с тобой не алкоголики, — подмигнул он. — А для празднования хватит и этого.

— Будем праздновать отмену моей свадьбы?

— Будем радоваться необыкновенному везению. Сегодня ты почти безболезненно избавилась от мужчины, который бы здорово испоганил твою жизнь.

Я закатила глаза. Лестер поднял свой бокал и залпом выпил его содержимое.

— Правда, Миа, Алекс — редкостный придурок. Мне он никогда не нравился.

— Твоя поддержка приятна и очень много для меня значит, — сказала я, рассматривая на свет прозрачную коричневую жидкость. — Но ты не прав, Дэн. Алекс — хороший. Добрый, умный, талантливый. То, что он первым решил пойти другой дорогой, не делает его плохим человеком.

— Я не говорю, что он плохой, — поморщился Дэниел. — Он — дурак, Миа. Только круглый идиот мог отказаться от такой девушки, как ты.

Я тихо усмехнулась. Взгляд Лестера стал серьезным.

— Я не шучу, — неожиданно жестко сказал мужчина. — Этому человеку улыбнулась настоящая удача — его женой согласилась стать самая чудесная женщина на свете, а он, вместо того, чтобы немедленно вести ее к алтарю, послал все к чертям и отправился в другое государство, чтобы заработать своему шефу побольше денег!

На скулах Дэна надулись желваки. Он плеснул себе еще коньяка и тут же его выпил.

— Алекс — слепой болван, Миа, — сказал Лестер, делая ко мне шаг. — Не понимает, что настоящее богатство, счастье и удача находятся вовсе не за горным хребтом, а здесь, прямо перед ним.

Дэниел подошел ко мне так близко, что я была вынуждена поднять голову, чтобы видеть его лицо.

— Разве может кто-нибудь в этом мире сравниться с тобой? — тихо спросил мой друг. — Самой нежной, самой красивой, самой восхитительной?

По моей спине побежали мурашки.

Лестер нежно провел кончиком пальца вдоль уголка моих губ. А потом рвано выдохнул и припал к ним своими губами. От его горячей настойчивой ласки сердце сделало кульбит, а по телу пробежал электрический разряд.

Я охнула и попыталась разорвать поцелуй. Дэниел отстранился сам, однако сразу же обхватил меня руками и крепко прижал к себе.

— Дай мне одну минуту, — горячо зашептал мне в затылок. — Всего минуту, Миа. Потом я тебя отпущу, и все будет, как раньше.

Я покачала головой.

— Сегодня сумасшедший день, — прошептала в ответ. — Как раньше уже не будет никогда.

Лестер приподнял пальцем мой подбородок, и я едва не вздрогнула снова. Из глубины его изумрудных глаз сквозила щемящая нежность, так щедро приправленная страшной звериной болью, что сердце зашлось в бешеной пляске.

— Мы всегда