Сны - Ольга Богатикова

— Мария. Мария Айрес.

— Так вот, Мария Айрес, насколько я могу судить, главной чертой хорошего актера является вовсе не внешность. Она, как известно, дело наживное. Что актеру действительно необходимо, так это талант. Если он у вас есть, то и переживать не о чем.

— Так-то это так, — кивнула девушка, — а только к тому моменту, как настанет моя очередь выступать перед приемной комиссией, или я изведусь от страха, или она так устанет от вереницы абитуриентов, что вряд ли станет меня внимательно слушать.

Я перелила взбитое молоко в чашку, чуть подумала и добавила туда пару капель удачи. После этого вышла в зал и поставила перед клиенткой кофе и блюдце с эклером. Она благодарно кивнула.

— Значит, вы должны выступить перед членами комиссии лучше всех, — уверенно сказал господин Олли. — Так, чтобы они наверняка запомнили ваше выступление. А для этого нужно хорошо его отрепетировать.

— Я репетировала весь год, — улыбнулась Мария, отхлебнув напиток. — И стихотворение, и песню, и танец. Играть в театре — моя заветная мечта, поэтому к поступлению я готовилась долго и очень серьезно. Конечно, стоило бы повторить все это еще раз, но в комнате абитуриентов так тесно, шумно и душно, что сделать это попросту нереально.

— Вы можете репетировать здесь, — предложила я. — Тут, конечно, не так просторно, как в театре, но и не так тесно, как в помещении для абитуриентов.

— В самом деле, Мария, — поддержал меня мужчина. — Мы с Кристиной с удовольствием станем вашими зрителями.

Девушка улыбнулась — радостно и чуть смущенно, быстро допила остатки кофе и решительно вышла на середину кофейни.

Следующие полчаса мы с господином Олли следили за ней, раскрыв рот. Айрес вдохновенно прочла три чудесных стихотворения, восхитительным сильным голосом спела пять песен и с удивительной для ее комплекции грацией исполнила два народных танца.

— Браво! — воскликнула я, когда выступление подошло к концу. — Мария, вы очень талантливая. Надеюсь, вам сегодня улыбнется удача.

— Я тоже на это надеюсь, — кивнула моя клиентка.

— Думаю, милочка, она вам уже улыбнулась, — господин Олли поднялся со своего стула и отвесил вежливый поклон. — Позвольте представиться — Максимилиан Олли, ректор Высшей школы сценического мастерства. Вы действительно очень талантливы и имеете все необходимые данные для того, чтобы заниматься в одной из творческих мастерских моего учреждения. Можете считать, что только что разом сдали все экзамены и поступили на актерский факультет.

Щеки девушки порозовели, а глаза стали круглыми, как монеты.

— Вы серьезно? — ошарашенно пробормотала она. — Не шутите? Вы правда ректор? Боже…

Господин Олли подошел к ней и по-отечески погладил по плечу.

— Правда и совершенно серьезно, — улыбнулся он. — Вы допили свой капучино, Мария? Тогда идемте в Школу. Нужно поговорить с преподавателями и выяснить, кто из них возьмет вас в свою студию.

Они расплатились по счету и, попрощавшись, вышли за дверь. При этом новоявленная студентка выглядела так, будто получила по голове пыльным мешком и одновременно убедилась в существовании сказочных фей.

Едва Олли и Айрес скрылись за поворотом, как снова зазвенел дверной колокольчик, и в кофейню вошел молодой мужчина в синих джинсах и черной рубашке.

— Доброе утро, — сказала я ему.

— Доброе, — ответил он, усаживаясь за стол, за которым только что сидела юная актриса.

— Что желаете?

— Двойной латте и «улитку» с маком. У вас ведь есть выпечка?

— Конечно.

— Свежая?

— Только недавно из печи.

Он хмыкнул, кивнул головой.

Пока варился кофе, клиент молча рассматривал улицу и о чем-то напряженно думал. Добавлять в его напиток дополнительные ингредиенты я не стала, судя по всему, они ему пока не требовались.

Получив латте и булочку, мужчина оживился. Неторопливо потягивая кофе, принялся осматривать интерьер кофейни, причем, так внимательно, что у меня невольно мелькнула мысль: не является ли он работником санэпидемстанции?

Я уже хотела снова подойти к его столу и поинтересоваться, не хочет ли он чего-нибудь еще, как вдруг входная дверь распахнулась настежь, и в нее один за другим ввалились два темноволосых паренька, одинаково веснушчатых и голубоглазых.

— Привет, Кристина, — сказал мне один из них.

— Привет, Марк, привет Морис, — улыбнулась им. — Вы снова за пирожными?

— Ага, — кивнул Марк. — Мама сказала, надо купить целых пять штук — для нее, папы, бабушки и нас самих.

— Хорошо, — кивнула я. — Значит, вашу маму уже выписали из больницы?

— Выписали, — ответил Морис. — Правда, ходит она пока на костылях, но доктор сказал бабушке, что осенью мама сможет снова кататься с нами на роликах.

— А как она чувствует себя сама? — поинтересовалась я.

— Не очень, — честно признался Марк. — По ночам стонет и даже плачет. Говорит, что очень болит нога — та, которую врачи собирали по кусочкам.

Я кивнула и, отвернувшись, чтобы упаковать сладости, влила в них по нескольку капель эликсира, укрепляющего физическое здоровье. Думаю, никому из членов семьи Марка и Мориса это не навредит, а их несчастной матери будет гораздо легче переносить последствия своей травмы.

Пока братья отсчитывали мне деньги за пирожные, в кофейне появилась очередная посетительница — маленькая сухонькая старушка в простеньком платье в цветочек и тяжелых черных туфлях.

— Здравствуйте, госпожа Роуз, — улыбнулась я ей, когда близнецы отправились на выход. — Как ваши дела?

— Здравствуй, милая, — скромно улыбнулась она в ответ. — Спасибо, все хорошо.

— Вам как обычно — двойной эспрессо с сахаром и овсяное печенье?

— Да, буду тебе очень признательна.

Выполняя заказ, я то и дело чувствовала на себе внимательный взгляд потягивающего латте мужчины, и от этого мне было несколько неуютно.

— Знаешь, Кристина, я хотела зайти в твою «Кофеинку» еще вчера, но почему-то не смогла ее найти, — сказала госпожа Роуз, когда я поставила перед ней поднос с чашкой и печеньем.

— Вчера у меня был выходной, — ответила ей. — По понедельникам кофейня закрыта.

— Нет-нет, Кристина, — покачала головой старушка. — Я в принципе не нашла твое заведение. Милые девушки из соседнего зоомагазина сказали, что никакого кафе тут нет и никогда не было. Я еще удивилась — как же не было, если я дважды пила здесь эспрессо? Потом прошлась по улице еще раз и все равно не нашла ни вывески, ни закрытой двери.

Я пожала плечами.

— Наверное, вы просто перепутали улицу, госпожа Роуз. В следующем квартале есть точно такая же парикмахерская и точно такой же зоомагазин. Они — сетевые, принадлежат одному владельцу, а потому выглядят одинаково.

— В самом деле? — удивилась клиентка. — А я-то была уверена, что пришла точно по адресу…

— Не берите в голову, — улыбнулась я. — Просто приходите в любой день, кроме понедельника. Тогда точно найдете и меня, и кофейню.